Думаете, люди, пишущие о картинах, разбираются в них? Раскрываю вам тайну: о картинах вообще нельзя писать. Как и об искусстве в целом. Пишут только ради одной цели – просветить невежд. Об искусстве нельзя писать. Его можно только чувствовать.

...любое проявление чувственности будет порочным в чужих глазах: наверняка садомазохисты считают порочными приверженцев «миссионерской позы».

... Вдруг перед ней мелькнуло страшное слово — прелюбодеяние. Все самое отвратительное, что только низкое, гнусное распутство может вложить в представление о чувственной любви, вдруг встало перед ней.

Она игриво подняла брови и посмотрела на меня. Мои щёки покраснели ещё сильнее: до меня не дотрагивался ни один мужчина, кроме покойного мужа. Женщины словно прочитали мои мысли.
— Всё в порядке, если ты так хочешь, — Таис сжала мою руку. — Ведь ты так хочешь?
— Не знаю.
Я соврала: я так не хотела.

Взгляд – этот энергетический импульс, проникающий сквозь биополе – осязаем, подобно ветру. Особенно когда направлен в спину или затылок.

«Я боялся потерять уверенность в себе, тогда я буду словно вырванный с корнем. Своды законов вечной жизни пробуждали во мне чувствительность. Понятия чести резко отличались от требований закона, которым многие руководствовались. Я открывал новый мир: самопожертвования и беспристрастия, без осуждения, желая покаяния, веря в справедливость Бога, идущего против человеческого правосудия»