— А у тебя было много женщин там, на войне?
— Много.
— Не надо, не рассказывай.
— Ну, если ты не хочешь.
— А все же, сколько?
— Не помню. Но у всех было твое лицо.
Поаккуратнее со списком женихов! Ты знаешь о чем я, аккуратнее со списком женихов, не то я выбью это из твоей головы!
— А теперь, Ксения, тебе придется заполнить одну анкету: любишь ли ты кого-нибудь из нас и, если да, то кого именно?
— И если меня «нет», то почему?
(Продолжительный гудок)
— Может быть, я вернулся, чтобы увидеть, как вы победите.
— И всё? Всё это ради кубка?
— Может быть, ты мне нравишься.
— И всё? Просто нравлюсь?
— Может быть, очень нравишься.
— И всё?
— Дави понемножку, крошка.
Не говорите мне про любовь, это шкандаль!
Татьяна Волкова при разводе вернула себе беличью фамилию.
Армани осматривается в поисках соперника достойного его смертоносной атаки.
Но вдруг осознаёт, что пришёл не бить, а любить.
<…>
Армани не боится, просто немножко спрятался.
Однажды, высоко-высоко в горах родился Армани, который умер счастливым человеком.
— Сорок порций мороженого! Ты объелся! Фу, какой стыд! Сорок порций! С шести лет ты не позволял себе подобных излишеств. Ты отморозил себе живот!
— Да я не трогал мороженого, папа!
— Как не трогал?... Верно, не трогал. Тогда что же с тобой?
— Я влюбился, папа.
— Зачем ты пошла?
— Я хочу спасти Эша. Но ты не подумай там, что я его люблю.
— Если это так, то с какой стати ты о нём беспокоишься?
— Эш мой самый лучший друг, но это не значит, что он мой дружок.
— Это вы обо мне?
Можно уйти и не вернуться. Но не забывай, я сильно люблю тебя.
— Нарви ей цветочков.
— Цветочков? Нет! Воняют. Принесу ей птичьего дерьма.