Нет нужды изгонять меланхолию, но есть необходимость изжить в себе пристрастие к трудному и роковому.
Все тоскующие, как правило, бродят в поисках подходящих декораций для своей меланхолии...
Но если Меланхолии порыв
Вдруг налетит, как Буря с высоты,
Холмы апрельским саваном укрыв,
Клоня к земле намокшие цветы, -
Пусть пышный шар пиона напоит
Печаль твою, — иль неба бирюза,
Или на волнах — радуги узор;
А если Госпожа твоя вспылит,
Сожми ей руку, загляни в глаза,
Не отрываясь выпей дивный взор.
Знаешь, меланхолия странная штука. Она кажется спокойной и даже приятной, но в глубине ее течет бурный поток, которому невозможно воспротивиться. Надо просто дождаться, пока он схлынет, и этим я занимался почти всю жизнь.
Погода на улице испортилась, и квадраты окон обратились к улице серой стороной, то ли пугая прохожих, то ли уйдя в глубокую, недоступную людям меланхолию пасмурных дней. От этого серого цвета было невозможно спрятаться, маленькая однокомнатная квартирка мгновенно пропиталась им и отяжелела, нагоняя норные настроения.
Есть что-то важное, о чем не рассказать.
Что в мыслях кроется — не объяснить.
Я потерялся в мире том, что не понять,
Его не изменить.
Ноябрь приходит рассказывать мне о смерти,
Я не жду от него другого,
Приняв во внимание, что
Он рожден в ночь Самайна,
И пыльные кельтские черти
В его честь наполняют стаканы
Холодным дождем.
Ноябрь лезет в душу при всяком удобном случае,
Копается в темных углах,
Выволакивает на свет
Первобытные злые мысли
На лапах паучьих,
От которых бы откреститься, но
Настроения нет.
Ноябрь подменяет волю прокрастинацией,
Это модное нынче слово
Тоже придумал он.
Весь ноябрь думаешь:
«Надо собраться и...»
Но даже стихи получаются
Незако...
Я знаю, кто вы. Я видела вас во дворце и заметила, как вы привлекательны. В вас есть нечто меланхоличное, что меня интригует, но это, наверное, лишь недостаток ума.
Хюмейра полагала, что есть нечто общее между ожирением и склонностью к меланхолии. В обоих случаях общество обвиняет самого больного. Ни к одной другой болезни так не относятся. Люди с другими недугами по крайней мере получают хоть толику сочувствия и моральной поддержки. Но только не полные и не те, кто подвержен депрессии. Можно попридержать свой аппетит… Можно контролировать свои мысли… Но Хюмейра знала: ни вес, ни привычное отчаяние от неё не зависят.
Мы, итальянцы, меланхолики, хотя выглядим совсем иначе, — и все же мы меланхолики.
К довершению всех неприятностей погода была ужаснейшая. Снег валил хлопьями и всячески старался, с своей стороны, каким — нибудь образом залезть под распахнувшуюся шинель настоящего господина Голядкина. Кругом было мутно и не видно ни зги. Трудно было отличить, куда и по каким улицам несутся они… Господину Голядкину показалось, что сбывается с ним что-то знакомое. Одно мгновение он старался припомнить, не предчувствовал ли он чего-нибудь вчера… Во сне например… Наконец тоска его доросла до последней степени своей агонии. Налегши на беспощадного противника своего, он начал было кричать. Но крик его замирал у него на губах…
Просыпаешься с сияющим кровоточащим фрагментом сна в руках.
С ним эта часто случалось. Если он не занимался музыкой или не веселился спьяну, то выглядел подавленным, затихал и уходил в себя.
Счастье — в раздражении, в безнадежности, у которой нет дна. Меланхолия — мама счастья.