Цитаты про преступление

448 цитат

Как бы странно это ни звучало, девяносто девять процентов преступлений имеют мотив. В принципе больного в коме не похищают воскресным вечером просто для того, чтобы посмеяться.

Если в один прекрасный день, бледный, как призрак, я приду к вам и скажу: убийца, ты убил мою дочь!... Если бы это случилось... я христианин, д′Авриньи, но я убил бы себя.

... вот вам яд, от которого нет противоядия, быстрый, как мысль, мгновенный, как молния, разящий, как гром; дайте ей этого яду, поручив душу её милости божьей, и таким образом спасите свою честь и свою жизнь, ибо она покушается на вас.

Показать цитату целиком

У врача есть священный долг, и во имя его он восходит к источникам жизни и спускается в таинственный мрак смерти. Когда преступление совершено и бог в ужасе отвращает свой взор от преступника, долг врача сказать: это он!

Особенно неуправляемы сексуальные преступления. Предрасположенность к их совершению — в природе всех без исключения особей мужского пола, независимо от статуса, репутации и рода занятий. Приходишь к выводу, что против инстинктов человек бессилен.

– Перевёртыш однажды – перевёртыш навсегда, – сказал лорд Криган. – Ты восстал против своей законной королевы и помог изгнать её из этого города, что привело её к смерти, возвел на её место своего оруженосца, затем предал и его, чтобы спасти свою никчёмную шкуру. Государству будет лучше без тебя.
Когда сир Перкин возразил, что он был помилован за эти преступления, лорд Старк ответил:
– Не мной.

Преступление — это как езда на мотоцикле.
Никогда невозможно разучиться.

Пояснение к цитате: 
Джокер объясняет Плаксе (злодеи), что преступление нечто врожденное и от этого не избавиться.

В своих дневниках Достоевский писал о том, что в Сибири, среди огромного множества убийц, насильников и грабителей, он никогда не встречал ни одного, позволившего признаться самому себе в том, что он совершил зло. <...> Немецкое общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана, менталитета. <...> Но практика самообмана была до такой степени всеобъемлющей, почти превратившейся в моральную предпосылку выживания, что даже теперь, через восемнадцать лет после падения нацистского режима, когда большинство специфических деталей его лжи уже забыты, порою трудно не думать, что лицемерие стало составной частью немецкого национального характера.