— Лорд Утред, ужасающее зрелище!
— Так ты же трус, Хэстин, прячешься в своей крепости. Когда священники Эофервика восстали — ты сбежал. Когда Зигфрид напал на Альфреда — ты сбежал. И даже напав на монастырь, ты сбежал.
— Я забрал твою женщину.
— И пока я жив и здоров, она будет оставаться моей. Сразимся? Буду ждать тебя на поляне, приводи с собой только стражу, воины очертят поле и мы с тобой сразимся.
— Этого ты хочешь, Утред, умереть?
— Я хочу покончить со всем этим. Но скорее всего ты так и останешься трусом и не покажешь носа из крепости. О твоей трусости будут слагаться песни! Я даже сам заплачу за парочку!

— Слушай, Артём, в чем мысль, у нашего этого «бандита» так мы его будем называть. Судя по всему, непомерное эго.
— Считаете?
— Считаю. Слышал бы что, он мне в камере наговорил: гордыня, тщеславие, самоуверенность. Взрывоопасная смесь.
— Вы на что намекаете?
— Его надо спровоцировать.
— Спровоцировать?
— Да.
— На ограбление?
— На любое действие, разозлить, заставить нападать, заставить совершить ошибку.
— А вам не кажется, что если он разозлится, то это заставит его в следующий раз придумать ещё более изощрённый план?
— Пустяки. Заманим его в ловушку, как в шахматах. Кстати, ты играешь в шахматы?
— Умею, но давно не практиковал.
— Я тебя подтяну, это очень полезно в нашей работе. Смотри в чем план, у тебя есть знакомый журналист?
— Вы что хотите действовать через прессу?
— Да я хочу, чтобы он услышал меня. Односторонняя связь с ним через СМИ, это единственное, что у нас есть. Надо это использовать.
— Спровоцировать его?
— Не спровоцировать, блефовать, как в картах.
— Товарищ полковник, а вам не кажется, что это не ваша игра, рискованно?
— У Сунь-Цзы в трактате войны есть очень простое, можно сказать примитивное, но очень точное изречение: «Если ты можешь что-то, сделай так, чтобы противник думал, что ты этого не можешь», а если ты чего-то не можешь?
— Показывай, что можешь это. Я тоже читал это.
— С тобой приятно иметь дело.