Мы не подвластны трем вещам: рождению, смерти и… любви.
Как нам удалось дать жизнь столь прекрасному существу?
Не для одного уголка я рожден: весь мир мне отчизна.
Письмо 28.
Вы спрашиваете как именно должен жить созидатель.
Я же назову еще и принцип такого созидательного существования.
Таким принципом обязательно должно стать преступлением.
Самое главное — быть против системы.
Но дело в том, что для преступления, ровно как и для созидания, надо хорошо родиться. А это высочайшея, наиаристократическая редкость.
Рождение этих детей ничего не предвещало. Возможно, они даже были желанны?
Цитата из 14 главы книги «Шанс на смерть»
Кто часто убегает от смерти, одинаково часто рождается заново и каждый раз испытывает более глубокую благодарность, если только избавится от иллюзии, что имеет какое-то право на жизнь.
У нас родилась дочка. Мы назвали ее Мэрион.
Я с пеленок носил ее на руках; когда она плакала, пел ей французские песенки, и она затихала.
Я полюбил ее сразу, едва увидев. Разумеется, большинство родителей проникаются любовью к своим детям с первого взгляда. Но я упоминаю об этом потому, что и по сей день не устаю себе удивляться. Где эта любовь была прежде? Откуда она взялась? Что ни говори, но она возникает внезапно, абсолютная и всеобъемлющая; она приходит к тебе нежданно, как беда, но только это не беда, а одно из самых волшебных чудес в жизни человека.
Может быть, я ошибаюсь, но по мне это и есть рождение свыше — в каждой войне, в каждом бедствии, в каждой потере признать мудрую руку Отца и во всём ему покориться.
Мы, люди, думаем, что знаем как надо. На самом деле, мы ничего не знаем. Родиться свыше — это родиться от своего истинного Отца, признать, что Он главный. Он создал тебя из праха и пыли. Ты здесь по Его воле. Каждый миг твоей жизни Он даёт тебе ровно то, что тебе нужно. И если однажды ты обнаружишь себя с пустыми руками — такова его задумка. А тебе предстоит разгадать, для чего это. Понимаешь?
Все люди на свете изучают с нуля, что хорошо, а что плохо. Все начинается с нуля. И данный момент есть только факт существования. Если и человек повинен в чем-то, то порицать стоит окружение, в котором он вырос, за то несчастье, что случилось за это время. Если жизнь желает изменить себя, дать на это право — истинная любовь.
Не время придаваться воспоминаниям.
Однако я с самого рождения был неполноценным.
То что другие считали счастьем, для меня было страданьем.
Отчаяние — великой благодатью.
Но никак никто другой я понимал, что такой образ жизни может быть у чада порожденным злом.
Ужасный недостаток.
Я был выродком, но имел здравый рассудок и поэтому всеми силами пытался исправиться.
Котомине: Все люди смертны.
Если гибель грозила бы только ей, я ни за чтобы не стал бороться за её жизнь.
Но я подлинно благословляю рождение той тьмы, что растёт в утробе Сакуры Мато.
Широ: Ты о той тени? но она же убивает людей.
Котомине: Вот только она на свет еще не появилась. Лишь после рождения мы в праве воздать за все прегрешения. Я не властен ей сказать не рождайся. Или ты считаешь, что не рожденное дитя преступника тоже преступник? и значит его следует убить?
Никакая мудрость не устраняет природных изъянов тела или души: что заложено в нас рождением, то можно смягчить, но не победить искусством.
Письмо 11.