Сколько бы раз в жизни вы ни выходили на сцену — неважно, все равно в минуту, когда делаешь первый шаг, когда занавес поднимается и начинается премьера, у вас захватывает дух и замирает сердце. Да, конечно, ты знаешь свой текст. Конечно, ты просил помощника режиссера рассчитать все до точки с запятой. Конечно, ты уже сотни раз выходил на сцену. Неважно. Когда ты делаешь этот первый шаг и знаешь, что все глаза направлены на тебя, что все ждут твоего первого слова, первого жеста, может быть, даже ждут, чтобы ты ошибся, произнося свой монолог, тогда, дружище, ты ощущаешь все это всем своим естеством.
Талантливая актриса постоянно дает себе отчет в том, что говорит и делает. Лучшие сцены — те, которые устраивают намеренно и тонко разыгрывают.
И не голосом она поёт, а сердцем, извини за банальность, но лучше не скажешь. Она счастлива лишь на сцене, понимаешь? Выходит на подмостки и отпускает свою душу, та летит над залом, парит над людьми и все Дианины эмоции им передаются. Это и есть талант. Умение другому человеку отдать часть себя.
На моих концертах меня провожают аплодисментами и слушают внимательно — значит, я публику задеваю? В чем тут загадка? В моем хорошем исполнении или в моей доверительности, открытости? Мне кажется, главное — все-таки энергетический посыл.
— Ребятушки! Извините меня, когда выходите на сцену — нужно выносить с собой энергию!
— Сцена — это не спорт!
— Это война! Мы должны выйти и порвать их. Либо мы их, либо они нас.
— Вот кто грозится, уже проиграл, а зритель не туалетная бумага, чтобы его рвали. Единственное, что мы можем дать им, здесь и сейчас, поймите, это самих себя, потому что люди приходят смотреть на людей, и не просто на людей, а на личность. Если ты никто, <...> никто не будет на тебя смотреть.
Выйти на сцену в маске — это не обман. Это чаще всего единственный способ сказать всё, не оскорбив стыдливость и не выдав секретов, которые нужно уважать.
«Правила жизни Хелен Миррен», журнал Эсквайр (Esquire).
Когда долго молчишь, невидимая сила заставляет покинуть сцену.
Так рождаются неудачные выступления.
— Считаете ли вы себя выше всех? Речь идёт о сцене.
— В общем-то, да. <...> Дело всё в том, что человек, занимающийся музыкой, на такой вопрос равно как и спортом, должен отвечать только так, как я ответил.
— Музыка же не спорт!
— Это то же самое. Всё равно ты или первый, или второй, или пятый, или двадцать пятый. Всегда так. Поэтому говорить себе нужно именно так, но это совершенно не значит, что это будет так на самом деле. Это важно. Так надо говорить в интервью и самому себе иначе ты никогда не станешь лучше. Это что-то вроде тренинга.
На сцене нельзя переиграть ребенка, кошку и собаку – они органичны, наивны и искренни.
Если есть воспоминания о счастье, — рядом с мамой, и рядом со своими детьми. Вот это счастье! Ну и, конечно, сцена.
Хороший комик всегда знает когда уходить со сцены.
Мир – это подмостки, на которых боги разыгрывают вечную драму…
Вскоре его перо принялось усердно марать бумагу.
«Диск – сцена, – скрипело перо, – где у каждого есть роль…» Оторвавшись, он с предвкушением помедлил, размышляя, как бы поудачнее продолжить мысль… <...>
Еще раз перечитав написанное, Хьюл решительно добавил: «За исключением лишь тех, кто продает попкорн».
Моё имя — дорога, моё отчество — путь,
С детства жажда успеха не даёт мне уснуть.
Моё имя — преграды, моё отчество — боль,
Я сама написала свою лучшую роль.
Моё имя — победа, а второе — успех,
Стиснув зубы пройду я сквозь стены помех,
Будет трудно и пусть! Будет путь мой тернист!
Моё отчество — сцена, моё имя — АРТИСТ!