Из страданий появились сильнейшие души. Самые массивные персонажи опалены шрамами.
Я удивлённо посмотрела на неё. Тогда даже не догадывалась, что кто-то считает некрасивыми шрамы.
Безопасность – вот, что я ищу. Я очень долго не могла сформулировать, что же для меня главное в отношениях с людьми. Теперь поняла. БЕЗОПАСНОСТЬ. Не только физическая, но и эмоциональная. Я хочу не бояться быть собой, не играть роли, не скрывать шрамы, и при этом быть уверенной в том, что меня принимают. Не жалеют, а принимают, настоящей, со всем моим багажом. Я устала всю жизнь прятаться в панцирь, как черепаха, устала наращивать броню и утаивать свою историю, опасаясь очередных издевок.
— Красивый у тебя шрам. Заработал в настоящем бою или опять подрался за игрой в карты?
— От старых привычек трудно отказаться.
Хоть у него и остались от этого шрамы, и оспины, и струпья, и слегка изуродованная нога, из-за которой он прихрамывал, — он жил. Он был вынослив, как приспособившаяся бактерия, и неприхотлив, как клещ, который сидит на дереве и живёт крошечной каплей крови, раздобытой несколько лет назад.
Женя шла по темной улице, глядя на свои ботинки, изуродованные белыми разводами от солевого реагента, которым коммунальщики щедро посыпали дороги. Эти кривые расплывшиеся полосы напоминали ее внутренние шрамы, сколько не смывай, все равно проявляются.