За её улыбкой скрывался какой-то душевный надлом.
Вправить человеку мозги может только время.
Иногда слёзы сами текут, даже после долгих лет разлуки.
На небесах тоже бывает хреново.
У моего отца на письменном столе стоял стеклянный шар, а в нем — утопающий в снегу пингвин с красно-белым полосатым шарфиком на шее. Когда я была маленькой, папа сажал меня к себе на колени, придвигал поближе эту вещицу, переворачивал ее вверх дном, а потом резко опускал на подставку. И мы смотрели, как пингвина укутывают снежинки. А мне не давало покоя: пингвин там один-одинешенек, жалко его. Поделившись этой мыслью с отцом, я услышала в ответ: «Не горюй, Сюзи, ему не так уж плохо. Ведь он попал в идеальный мир».
Жил-был мальчик, звали его Билли. Он хотел все знать. Увидел он яму, и решил туда залезть, а обратно не вылез. Конец.
У неё была кожа лунного цвета и глаза океаны. А внутри – опустошенность, крах, отчаяние.
Он знал, что я сейчас далеко; а кто далеко, тот скоро вернется.
Остановить женское любопытство не под силу даже танку.
Наш единственный поцелуй остался, можно сказать, случайным, как радужное пятнышко бензина.