Медина Мирай — цитаты из книг автора

Когда летишь с моста, понимаешь, что все твои проблемы решаемы. Кроме одной. Ты уже летишь с моста.

Жалость по отношению к человеку, для которого ты — часть жизни, но который тебе равнодушен — наивысшая степень жестокости!

— Даан, ты действительно меня любишь?
— Конечно, — улыбнулся я.
— Для тебя важно быть рядом со мной?
— Да, я хочу быть рядом с тобой.
— Но... ведь я не люблю тебя.

— Люди тянутся к тебе из-за привлекательной внешности и даже готовы за неё платить. Они хотят быть с тобой из-за твоей обёртки, а не из-за того, что у тебя внутри, в твоей душе, а там одна лишь тьма.
— Душа, заполненная тьмой, лучше души пустой.

Кто-то восхваляет тебя, кто-то ненавидит. Всё это должно наводить на мысли, что ты живёшь, ты важен и заставляешь кого-то думать о себе. Но что делать, если тебе всё равно? Если в свои 18 ты не видишь ни одной причины жить дальше? Если ты чётко знаешь, что это не имеет смысла, потому что однажды наступит конец, после которого ничего не останется?
ВСЕ БЕСПОЛЕЗНО.

Я слишком вспыльчив и импульсивен. Разозлить меня — дело двух слов, оставить неприятное впечатление о себе в моей памяти минимум на пару лет — дело двух секунд.

Твоя фишка — ободранный вид, моя фишка-прямолинейность и паршивость. А знаешь, в чем состоит разница? Вид — это оболочка, а прямолинейность и паршивость — это то, что идёт изнутри. Как ты и говорил, люди ведутся на мою внешность, но мне есть, что им показать из своей души, если захочу. А что что можешь показать ты? Доброта и забота давно не в моде. Это неинтересно.

Зал стих, чтобы уловить мелодию.
Затем послышался голос. Нежный и светлый, он неспешным ручейком вливался в душу и журчал там, будоража и волнуя. мне стало тепло. сердце замедлило биение, даруя телу покой и вгоняя в сладкую дрему. Но мысленно я был взволнован этим — выступление Колдера вызывало у меня недоумение. Он сидел на невысоком стульчике, наклонившись вперёд, с гитарой в руке и микрофоном возле губ, волосы спадали ему на лицо, его глаза были опущены, а губы даже во время пения умудрялись выражать добродушная улыбку.
Я упер руку в щёку и просидел в таком положении, наслаждаюсь каждой ноткой лёгкого исполнения, до самого конца выступления, пока люди не начали хлопать и присвистывать. лишь тогда во мне громким звоночком зазвенело чувство зависти к этому певцу. обычная песня, дешевая гитара, элементарная игра, улыбка и заботливый взгляд. всё это по отдельности не имело большого значения, но вместе заставляло мое сердце тайно радоваться такому подарку судьбы, бальзаму для моей израненной души.

За секунду до того, как наши губы соприкоснулись бы в первом поцелуе, Алексис прошептал:
— Желание номер три: не делай этого.

— Вы когда-нибудь хотели, чтобы человек, которого вы потеряли, был жив? Просто жив и счастлив. Где-то там, за океаном, в тысячах километров от вас, но жив. Вы были бы счастливы, если бы понимали, что он в порядке, но вы никогда не встретитесь?
— Я... была бы рада, потому что для меня важно знать, что он в порядке. Это, во всяком случае, лучше, чем если бы он был мертв.
— Вы врете. Ни одному человеку не было бы от этого легче. Наоборот, или, может, нет... Я сам не знаю. От понимания, что он сейчас где-то там, где я быть не могу, мне сносит крышу.