Убогий ты какой-то, Мерзляев, жалкий. Ей Богу. Ты говоришь нет благородных людей в России, а вон их сколько. На каторгу за меня готовы идти. Проверка, она всем проверка. Аааа... [стреляет] А вы сомневались. Шутка — это всё, господа, шутка...

С кем вы работаете, Ваше Сиятельство? Дилетанты, дурновкусица. А я — артист, милейший, смею сказать, хороший. Меня декорации вдохновлять должны, будить фантазию!

— Бубенцов, ну-ка, давай на экзекуцию!
— Ну, везунчик! Щас наш Стёпа отыграется за меня... Стёпушка, всыпь ему — как родному.
— Позор. Дикость! Куда мы идём? Пороть артиста? Пороть трагика?
— Пойдём, я из тебя комика сделаю!

Остановитесь, господа! Что вы делаете? Остановитесь! Разве вы не понимаете, что он только этого и ждет? Господа, всё это — маскарад, проверка. Проверка это. Пистолеты у вас заряжены холостыми патронами. Не заговорщик я. Я — актер, Бубенцов Афанасий Петрович. Господа, меня заставили эту подлость исполнять.

— Инквизитор!
— Ты ори да знай меру! Надо же, инквизитором назвал! Что я тебе сделал?

— Друзья, настанет час вашей свободы, настанет!
— Зря стараешься, за это не прибавят.
— Молчи дурак, может я в образ вхожу.
— Иди в карету...

— Кстати, накинете рублик — могу стихами: Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой.
[Степан смеется]
— Не надо стихами, ваши выкрики уже наметили.

Там мышь! Дездемона, там мышь!!!

— Ваше Сиятельство, вы что это, взаправду?
— Да, всё. Игры кончились, теперь жизнь начинается, только, увы, недолгая.

Ну что вы, как можно? Я же понимаю, с кем имею дело, Ваше Сиятельство.