— Ширабэ, что ты делаешь?!
— Кирика... Если продолжишь следовать за доктором [Вэр], от мира ничего не останется.
— От Земли точно ничего не останется, если не пойду за ним! Других шансов выжить у нас нет! Но ты, Ширабэ... Зачем ты ей [Хибики] помогаешь? Разве тебя не бесят лицемеры вроде неё?
— Она не врала, когда говорила о себе. Она может себе позволить жить так, как велит ей сердце. Признаться, я даже ей завидую. Как минимум, её желанию помогать другим стоит поверить.
— Понятно. Но и я тоже не могу позволить себе отступить. Всё, чего я хочу — это оставить что-нибудь после себя.
— О чём это ты?
— Хочу оставить доказательства, что я жила в этом мире. С тобой, с Марией и матушкой. Чтобы помнить, что я до самого конца была самой собой, а не кем-то другим.
— Поэтому ты сражаешься?
— Поэтому у меня нет выбора.
— Хочешь, чтобы я сражалась на вашей стороне?
— Ага.
— Вот именно эта твоя черта мне и не нравится. Твои речи о благе для остальных — всё это лицемерная чушь...
— Не думаю, что я всегда пыталась помогать другим. Однажды я серьёзно пострадала. И реабилитация после этого мне тяжело далась, но я держалась — хотела порадовать свою семью. Только вот вместо радости я принесла в их жизнь ещё больше тревоги. И сейчас я более не хочу врать самой себе. Ведь если продолжу врать — не смогу посмотреть друзьям в лицо.
— Ты серьёзно?
— Именно! Поэтому я и хочу, чтобы ты поступала так, как считаешь нужным. Если твоё желание и правда совпадает с нашими целями, мы без вопросов примем твою помощь.
— Моих друзей обуздала слепая ярость. Я лишь хочу помочь им. И если они ещё не потеряны с концами, я не против объединить с тобой усилия.
— Как вы можете так просто довериться мне? Мы же с вами были врагами!
— Есть нечто важнее, чем стороны в конфликте. Когда взрослые не поддерживают детей в их решениях — это всегда больно и обидно.
— ... А вы нисколько не изменились.
— Знаю — я слишком добрый. Какой уж есть.
— Ещё не поздно отступить, Кирика.
— Хочешь, чтобы я отступила — так заставь меня! Если ты не хочешь меня слушать, то я пойду напролом.
— Как же ты не понимаешь?! Без тебя не существует мира, за который я была готова драться. Мне не нужен мир, в котором правит бал одиночество.
— Я всего лишь хочу защитить себя, даже если перестану быть самой собой!
— Пойдёшь на поводу у доктора [Вэр] — и все люди разделят одиночество, как и я! Кто захочит жить в таком мире? Я не буду сражаться ради такого!
— У нас нет иного выбора! Это единственное, что я могу сделать! Может, ты и возненавидишь меня потом, но хотя бы останешься в живых!
— Кирика?
— Нет.
— Кто же ты?
— Разве это имеет значение?
— Я причинила боль своей подруге. Так что, да — имеет.
— Хм... Я думала, что смогу затаиться, не поглощая чужую душу. Но видимо, этого уже и не будет. После её удара я уже не смогу контролировать твоё тело.
— Ты приняла удар на себя? Но почему?
— Хочу, чтобы ты передала сообщение. Что после такой долгой игры в злодейку, я не смогу за один день стать героиней. Будущее пренадлежит живым, а не мертвецам. А призракам, вроде меня, остаётся лишь наблюдать со стороны.
— За все мои унижения я заставлю тебя страдать в миллион раз сильнее!
— Стой... Мы не можем ему навредить.
— Чего?
— Он — единственный, кто может создавать новые «линкеры».
— Именно! Случись что со мной — и без моего препарата вы все сядете в лужу!
Она прямо как мы — была угнетена, подавлена. Но всё равно продолжает бороться за то, что считает правильным. Разница лишь в том, что всё это время она была одна. Я должна спасти её, потому что сама была на её месте. И ради этого я должна поверить в чудо и выложиться на полную больше, чем смогу выдержать. Ради этого я и пою о мире, даже если вокруг война.