Люблю преданность сфинксов. По скандинавским легендам, по китайским, забавно, тоже – хульдры и лисы влюбляются только раз. И только в богов, но это такая любовь. No pressure in the world could break it, not even God himself. И они делают – не болтают, не чахнут, не страдают, но делают. И сфинксы бесстрашны, даже умирая от страха, они будут нырять за вами, умирая даже, они наслаждаются.

Кто люди, если не шлюхи,
радостно,
звонко,
игриво
схлопывающие
бриллиантовые каблучки
со столь грустным –
«люби меня!»,
брошенным богу,
«люби, motherfucker!»,
раскрашивающие эскизы собственных платьев темно-зеленым,
«why don't you love me?!»,
пока бог слишком занят
войной и любовью.

Неправильные вопросы, Фефа, вы задаете.
Неправильные.
Это не «меняет ли любовь кристаллические решетки?».
Меняет.
А если у тебя не сменит, тварь, так сдохнешь в аду собственного отчаяния,
само существование становится тогда пыткой.
Что жизнь, что смерть медленно, по кусочкам
крохотным,
наживую
распиливают агонизирующие остатки
тех,
кто не утрудил себя изменениями,
когда я по божественной доброте
вдруг даю шанс.
Меняет ли любовь….
Да.
Когда мне надо – меняет.
Вопрос, Фефа, не в том.
Может ли любовь помочь марионеткам излечить кукловода?