— А куда мы едем?
— В Мексику.
— А что там, в Мексике?
— Мексиканцы...

— Что это?
— [бьёт Джейкоба по лицу] Это называется удар!

— Это что, были какие-то психи?
— Они что, были похожи на психов, да? Это были вампиры. Психи не взрываются на солнечном свету, даже если они совершенно ёбнутые.

Жизнь прекрасна и удивительна, исключая тот досадный факт, что я сейчас проткнул ножкой стола собственного брата, потому что он превратился в вампира, даже несмотря на то, что я не верю в вампиров. А в остальном всё просто отлично.

— Слушай, почему из всех сраных дыр Мексики мы должны были встретиться именно здесь?
— Это место не хуже и не лучше остальных.
— Ты когда-нибудь был здесь?
— Нет... Так мимо проезжал пару раз. Это место на отшибе, здесь не бывает полицейских и оно открыто от заката до рассвета.

Ричи, может быть в смерти ты найдёшь тот покой, которого я не мог дать тебе в жизни.

— Послушайте, вы же сказали, чтобы я вел себя естественно — я вел себя естественно. Фактически, если учесть, при каких обстоятельствах это происходило, мне должны дать какой-нибудь блядский «Оскар» за то, насколько натурально я себя вел.
— Ну, если ты вел себя хорошо, тебе придется поднапрячься и вести себя охуенно хорошо, иначе ты почувствуешь себя исключительно хуёво.

— Ты! Сядь вот сюда и сиди тихо, как мышь!
— Что вы со мной сделаете?
— Я сказал сиди тихо, как мышь! Мыши не разговаривают! Теперь о хорошем... будешь сидеть тихо — твоя шкура останется целой.

— Какого дьявола вам надо?
— А как ты думаешь, старый пердун, что мне надо? Комнату, ёб твою мать!
— Так бы сразу и сказали.

— Ну и что это такое? Вы что, педики?
— Это мой сын.
— Это как так? Ты не похож на японца.
— Он тоже не похож. Он похож на китайца.

— Отвечая на твой вопрос: да, я верю в Иисуса Христа. Да, я верю в Бога. Но люблю ли я их? Нет.
— Просто сколько мы тебя помним, ты всегда был пастором. А потом, в один прекрасный день, ты просыпаешься и говоришь: «Да пошёл он на хуй!»
— Я не говорил «Да пошёл он на хуй».