— Скажите, пожалуйста, а как вас зовут, девушка?
— Девушка. Девушка неприступная, особенно для транзитников.
— Я вовсе не собирался идти на приступ этой крепости.
— По-моему, эта курица при жизни работала официанткой в вашем ресторане...
— Ну, понятно, такая же мерзкая.
Я лично по ресторанам не хожу, я дома обедаю, у меня жена замечательно готовит, а рестораны — это совсем другое ведомство!
— А с язвой дома сидят, с язвой по ресторанам не ходят.
— От одного вида этой еды язва может разыграться...
— У вас всё обойдется. Кто-нибудь поможет. И будете себе опять на пианино играть.
— В тюремной самодеятельности.
— Кто-нибудь выручит.
— Я ведь не солист и не лауреат. Так, под чужую палочку.
— Уж лучше, чем подносы таскать. Вон, как я одна осталась, да без мужа и профессии, с ребёнком... А теперь — ничего. Работаю, как Бог.
Сейчас позвоню директору... И он, чтоб тебе там по шее не дали, а дали халат... весы.
— Я те чё велел делать-то, козел? Я тебе велел дыни стеречь! А ты чё натворил?
— Спекулянт! Мерзавец! Пошёл вон отсюда! Я тебе всю морду набью! Понял?
— Если допрыгнешь!
— Дорогие товарищи, у моего мужа сегодня юбилей.
— Радостно.
— Не могли бы вы сыграть для него «Умирающего лебедя»?
— Это дело нехитрое. Вспоминай нашу торговлю и делай наоборот.
— Как?
— Там хамят, а ты — улыбайся. Там обвешивают, а ты — с «походом» отпускай.
— С кем?
— Ну, грамм 50-100 набавишь — вот так будет доволен покупатель!
— Интересно, а что у вас за профессия такая, где можно не врать?
— Пианист я.