Каратель (The Punisher) (2017) – цитаты из сериала

Как-то я снял пулемётчика в гнезде. Видел как у него взорвалась голова, и я подумал: «отличный выстрел». Я ненавидел врага потому, что иначе нельзя. Но я также и уважал его. Они меня не преследуют.
Один из наших «Апачи» ударил по своим. Дружественный огонь. такого не должно было быть. Но это война, дерьмо случается. Только вот я видел как пресс-офицер сказал прессе, что это была вражеская засада. Я тогда подумал, что он обесчестил тех ребят как солдат. Они хорошо делали свою работу. Они не попадали в засаду как кретины. Это была ложь.
Во сне я вижу того парня. И он лжёт уже обо мне. Это меня он выставляет ублюдком. И для него это ничего не стоит. Что делать если не доверяешь даже своим?

— Я не знаю могу ли я тебе доверять.
— Доверие? Здесь оно не имеет значения, верно? Порой, доверяешь кому-то, а он тебя подводит.
Кёртис рассказывал как он лишился ноги?
— Нет.
— Там была... была бомба. Взорвалась на рынке. Серьёзная бомба. Это был ад. Женщины, дети. Оторванные конечности повсюду. Люди кричали. Вокруг царило безумие. Люди пытались прийти в себя, у всех дикие глаза. Но не... не у Кёртиса.
Он был спокоен как камень. Он стоял в самом центре и делал своё дело. Он склонился над ребёнком, пытался спасти ему жизнь. Он был лучшим медиком, которого я знаю.
Моей задачей была охрана периметра. Я увидел женщину, идущую на нас. Она была на седьмом-восьмом месяце беременности.
— Нет, всё было не так.
— Нет, так. Так. Я видел её. Моей задачей было не подпустить её. Но дело в том, Луис, что когда я взглянул на неё, я увидел жену, беременную моим ребенком. Я должен был снять её, но замешкался. Я не смог нажать на крючок. И когда она взорвала себя, она убила мальчишку, которого латал Кёртис. Взрыв оторвал Кёртису ногу.
Я оттащил его оттуда. Он сказал, что я спас ему жизнь, но на самом деле я её разрушил.

Эй, Фрэнк. Я тебя предал, ясно? Слышишь? Я тебя предал. Я привел их сюда. Я привел их, слышишь? Скажи, что я сволочь. Назови меня куском дерьма. Ну же, скажи, что я тварь. Давай, ну же. Скажи, что я кусок дерьма.
Мой друг умирает. Ну же, пожалуйста.

— Я видел, как он рисковал своей жизнью, не задумываясь, ради спасения женщин или детей.
— Так... что? Он освобожден из-за какого-то архаичного представления о рыцарстве?
— Нет, он освобожден, потому что, если бы Фрэнк когда-либо делал то, что делал Билли, он чувствовал бы себя так, будто горит в аду.

— Я не тот, кто умирает, малышка. Я тот, кто убивает. Дело в том, что каждый раз, когда я пытаюсь быть кем-то другим, пострадают не те люди

Позволь мне быть кем мне суждено быть.

Если ты бежишь, то не видишь, что идет за тобой

— Он рассказал много перед тем как умереть.
— Такие гады скажут что угодно, лишь бы выжить.
— Но это не значит, что он мне врал. Если врёшь стволу у виска, значит врёшь в последний раз. А он умолчал детали, но говорил то, что сам считает правдой. Нельзя просто оставить всё это дерьмо за спиной и просто жить дальше. Нам повезло, мы даже не представляем, как.
— Мы позволяем себе забыть это...
— Мы решаем забыть...

— Мэм, можно мне тоже кофе, три яйца, зажареных с двух сторон, и бекон с тостами.
— Переезжаешь в наш район?
— Зависит от яиц...
— У нас хипстеров обычно не бывает.
— Вот и сейчас нет.

Как-то раз, однажды ночью, с утреца,
Стали сражаться два мертвеца,
Спина к спине они шагали,
И вытащив сабли, друг друга постреляли...
Один был слепым, другой был незрячим,
Поэтому немого, они судьёй назначили,
Слепой следил. чтоб честной шла игра,
А немой кричал: — Ура!..
— Глупо!
— Почему глупо? Это просто бессмыслица, это не тоже самое, что глупость. Когда не было смартфонов и этого вонючего интернета, люди так себя развлекали.

С возвращением! Фрэнк...

— Ты часто выпиваешь в последнее время.
— Перестань. Периодически, сейчас чуть чаще, ведь я дома и пью твоё дорогое вино. Мне не нужна терапия, тем более с тобой. Вот. Вот с этим выражением лица, говорить с тобой это как говорить с подозреваемым, который явно всё знает и улыбается тебе в ответ.
— Я же не просто психоаналитик, но я ещё и твоя мать. Я рада, что ты здесь и выпьешь со мной бокал вина. Каждый вечер, твой отец наливает мне бокал вина за ужином, но ни разу за почти сорок лет, не выпил его со мной. Его вера так же сильна, как и моё безверие. Иногда я его спрашиваю: «Как хирург может верить в бога?» Он говорит, что сошёл бы с ума, без какого-нибудь ориентира в этом мире. А у меня есть вера в систему, благодаря которой мы добились этого богатства и положения.

— Хорошо поговорила с Вулфом? Вижу, что прекрасно, отдельный кабинет с видом на коридор и лифт. Не знаю даже, какая тебе от меня польза, ведь если тебе навязали в напарники меня — значит дело решено закрыть. Говорю тебе это, потому что ты хороший человек и можешь сделать карьеру в управлении, если захочешь.
— Хватит указывать на моё положение, мне твои остроты на хрен не нужны.
— Я и так в куче дерьма. Просто удивлён, что такая звезда как ты, стремится разделить мою участь.

— Тебе повезло, Мадани. Ради этого места многие отдали бы сиську на отсечение.
— Я была довольна прежним местом... с обеими сиськами.
— Остальные, нет. У тебя есть ангел-хранитель, который выдернул тебя из этого висяка, до того как ты погубила свою карьеру. Видимо из-за твоего пола и национальности, боссы побоялись уволить тебя.
— Ох, применили сексизм, рассизм и принизили мои профессиональные способности в одном предложении.
— Ну, засуди меня.

Если долго избивать собаку, то она сойдёт с ума. И неважно, какой хорошей она была прежде. После этого собака, которую ты знал, уже никогда не вернётся.

Я знаю, кто ты. Ты — буря.