Как бы не была хороша машина, если его водитель бездарь, то он не выиграет гонку. Хорошей машине нужен водитель, который может её контролировать.
Ты говоришь, машины. Машины на вас работают. Но-но. Давно уж не оне на вас, а вы на их работаете — не вижу я, ли че ли!
«Мы не машины», — кричат рабочие, протестуя против строгого контроля или тяжёлого труда, и это так и есть. Мы не машины. И потому порой люди теребят механизмы, не понимая, как с ними обращаться.
— Эй, что-то воздух не поступает...
— Накрылось жизнеобеспечение. Уверен, что это была хорошая идея?
— Ты сколько можешь не дышать?
— Подожди. Если найдём систему жизнеобеспечения, думаю, я смогу подать кислород. А пока поищи баллоны с кислородом.
Шоферы Нью-Йорка — совсем как сам Нью-Йорк: ни один не уступит ни пяди и всем плевать. Ни сострадания, ни любезности: бампер к бамперу — и вперед. Ясное дело: уступивший хоть дюйм, устроит дорожную аварию, беспорядок, убийство. Машины потекли по дороге сплошь, будто какашки в канализации. Видеть это было дивно, и никто из водителей не злился, они просто смирились с фактами.
Бедные кустари, они бредят машиной, тщатся передать ее формы в пластике, ее лязг и грохот в поэзии, не желая думать о том, что под этими колесами им суждено погибнуть. Машина требует не придворных портретистов, не поэтов-куртизанов, но превращения живой плоти в колеса, гайки, винты. Должны умереть свобода и индивидуальность, лицо и образ, во имя механизации всей жизни.
Машины! У нас их хватает, причем довольно сложных. Но даже самые лучшие из них похожи на ученых идиотов. Они хороши лишь для утомительно прямолинейных задач, но поручите им что-нибудь трудное, например, утешать вдову, и они просто разлетятся на куски от натуги.
Прогресс превратил нас в вымирающий вид. Машины, которые должны были стать нашими друзьями и помощниками, стали нашими конкурентами в борьбе за существование. Нас вынудили сражаться с ними за рабочие места, отстаивая своё право на будущее.
Мы возьмём в руки орудия нашего труда — молоты, гаечные ключи, дубинки — и уничтожим машины, положив конец бездумному, бездушному прогрессу.
Да, мы можем проиграть. Но разве это повод отказываться от борьбы?
— Ты в курсе, что ты с машиной разговариваешь?
— Будто ты со своей не разговариваешь, моя хоть отвечает.
Эта махина выглядит как ржавая тележка из супермаркета. Ездит, наверное, так же. Если вообще ездит, что спорно.
И всё же... было бы так классно...
Ратлтрап — выходец из того же многочисленного народа, что и Кардел с Боушем, и он тоже возмещает свою низкорослость механическими приспособлениями и хитростью ума. Сын сына часовщика, Ратлтрап много лет учился ремеслу отца — до тех пор, пока война не сошла с гор и не унесла из равнинных поселений мирные профессии. «Теперь твоё ремесло — война», — сказал ему умирающий отец, пока деревня их прадедов дымилась, обугленная и сожжённая. Плох тот ремесленник, что винит свои инструменты, и Ратлтрап никогда не искал отговорок. Похоронив отца в руинах деревни, он устремился превратить себя в величайшее орудие войны всех миров и времён. Он поклялся, что его больше никогда не застанут врасплох — и соорудил, используя свои знания, механические доспехи, в сравнении с которыми снаряжение иноземцев было подобно консервным банкам. Теперь Ратлтрап не расстаётся со своими устройствами — некрупный, но смертоносный воин, достигший невероятных вершин в искусстве засад и разрушений. Он промышляет смертью, быстро прекращает жизнь неподготовленных противников с помощью своих творений и несёт знамя нового слова в военном ремесле. Который час? Час часовщика!
— Доброе утро, «Q».
— Доброе утро, 007. Сюда. Вижу, все заняты. Ещё не доделали.
— Где мой «Бентли»?
— Боюсь, с ним покончено.
— Но он исправно работал.
— Приказ «М», 007. Будешь ездить на «Астон Мартине — ДБ-5», он модифицирован. Обрати внимание. Лобовое стекло пуленепробиваемое, боковые и задние стекла тоже. Переключатель номеров всех стран. А вот передатчик, маленький радиомаяк. Включаешь, надавливая назад. А вот маленькая полевая модель. Помещается даже в каблуке. Большой передатчик намагничен. Он будет передавать сигнал, когда будешь на задании. На панели приемник. Аудиовизуальный, радиус 150 миль.
— Полезная вещь. Позволяет передохнуть в дороге.
— Эта вещь разрабатывалась не для этого, 007. Кстати, надеемся, что ты вернешь всё.