И в тот момент, клянусь, мы были бесконечны.
Воспринимай мир таким, какой он есть — бесконечным.
1963 г.
Люблю тебя до бесконечности в квадрате.
Облака одно за другим уносились на юг. На их месте тут же появлялись другие, и не было им конца. Наверное, где-то на севере есть неиссякаемый источник, который их поставляет. Решительные люди в тёплой серой униформе с утра до вечера молча производят на свет облака. Точно пчёлы мёд, пауки паутину, а войны — вдов.
Будем заново учиться ходить по небу.
Никаких светофоров, разделительных полос.
И где бы я не был, где бы я не был –
Иди на мой голос, иди на мой голос.
Допустим, ты вышел к самой границе Вселенной. И что там будет? Глухой высокий забор и знак «ТУПИК»? Нет. Может быть, там будет что-то твердое и закругленное, сродни тому, как яйцо видится изнутри еще невылупившемуся цыпленку. И если тебе вдруг удастся пробить скорлупу (или найти дверь), представь себе, какой мощный сияющий свет может хлынуть в эту твою дыру на краю мироздания. А вдруг ты выглянешь и обнаружишь, что вся наша Вселенная — это только частичка атома какой-нибудь тонкой травинки? И тогда, может быть, ты поймешь, что, сжигая в костре одну лишь хворостинку, ты превращаешь тем самым в пепел неисчислимое множество бесконечных миров. Что мироздание — это не одна бесконечность, а бесконечное множество бесконечностей.
Здравствуй, моя Хиросима.
Держи чистосердечное:
Я буду любить тебя всю зиму,
А зимы тут бесконечные.
— Смотри, перед нами Земля, — сказала Нойс, — но не вечный и единственный приют человечества, а всего лишь его колыбель, отправная точка бесконечного приключения.
Я не могу говорить о нашей любви, поэтому я буду говорить о математике. Я не очень в ней сильная, но твердо знаю одно: между нулём и единицей есть бесконечное множество чисел. Есть одна десятая, двенадцать сотых, сто двенадцать тысячных и так далее. Конечно, между нулём и двойкой или нулём и миллионом бесконечное множество чисел больше — некоторые бесконечности больше других бесконечностей. Бывают дни, и таких дней много, когда я чувствую обиду и гнев из-за размера моей личной бесконечности. Я хотела бы иметь большее множество чисел, чем мне, вероятно, отмерено, и, о Боже, я всей душой хотела бы большее множество чисел для Огастуса Уотерса, но Гас, любовь моя, не могу выразить, как я благодарна тебе за нашу маленькую бесконечность. Я не променяла бы её и на целый мир. Ты дал мне вечность, за считанные дни. Спасибо тебе.
— А потом ещё татуировку себе набью. «Я люблю Чон Чонгука». На рёбрах. Прямо под сердцем.
— Ты ведь терпеть не можешь татуировки.
— Вот именно. Чувствуешь масштаб моей любви?
Я тебя… бесконечно.
- 1
- 2