— Мы один человек, мы одно целое. Если один из нас взорвется, то мы все взорвется. Один из нас нога, другой рука, третий ухо, четвертый глаз, мы одно целое тело, товарищи.
— От того, что мы солдаты, это не значит, что мы не влюбимся. И любить умеем, и знаем любовь. Тот кто не знает любовь, разве может отдать свою жизнь за флаг? Нет. Братья мои, наша философия ясна. Прежде всего Родина. Остальное после.
— А ты любишь русских?
— Я люблю все народы, — сказал Добранский, — но не люблю ни одной конкретной нации. Я патриот, но не националист.
— А в чем разница?
— Патриотизм — это любовь к своим. А национализм — ненависть к другим. К русским, американцам, ко всем… В мире нарождается великое братство — мы обязаны немцам, как минимум, этим…
У нас нет другого выбора, кроме как идти на Рим и покончить с этой войной единственным способом: дать свободу каждому рабу Италии. Лучше я буду свободным человеком, которому вместе с братьями предстоит долгий путь и трудный бой, чем богатейшим жителем Рима, разжиревшем на еде, которую зарабатывал не он, живущим в окружении рабов. Мы вместе прошли долгий путь, пережили множество битв и одержали множество побед. Теперь же, вместо плавания домой, нам предстоит сражаться снова. Быть может, в этом мире нет мира ни для нас, ни для кого-либо еще, но я знаю одно: пока мы живы, мы должны быть верны себе. Я знаю, что мы братья и мы свободны.
We will be remembered as in "Brother" — Bodrova!
Нас будут помнить, как в «Брате» — Бодрова!
Пояснение к цитате:
Парижская речь генерала в его квартире на рю Пентьер перед сербскими студентами ''Заветы славянству''.
Не кричит ли миру о союзе кровном
Каждого ребенка первый крик?
— Это всего лишь один корабль, и да — он старый. Но всё же — мы здесь. Мы продержались на 30 лет дольше, чем кто-либо мог предположить. Война, которую мы вели, окончена. Жизни, которыми мы жили — в прошлом. Миры, которые мы знали, двигаются дальше. И всё, что осталось у каждого из нас — те, кто стоит рядом, и долг, который раз за разом ведёт нас в бой. Всех вместе. Там, где ты видишь неполную команду, Изабель, я вижу семью. Я вижу тысячи отважных героев, которые, если понадобятся, бросят вызов самой Преисподней — но никогда, ни при каких обстоятельствах не покажут врагу спину. А там, где ты видишь один старый корабль, я вижу дом. А дом всегда стоит того, чтобы за него сражаться. Если мы не остановим Атриокса, то оставим Галактику на милость этого чудовища. Так что нет, Изабель — мы не собираемся удирать.
— Сэр, есть, сэр!
Без богатства не будет братства. Его просто невозможно будет прокормить.
Пояснение к цитате:
Третье правило Креда.
Потому что, братишка, Леман Русс был подчас негодяем и дурнем, топором стукнутым, но он всегда держал слово, чего бы это ему ни стоило.
Братство даёт силу.
Три понятия — Свобода, Равенство, Братство, вышедшие из духовного источника, — Французская революция свела к одной плоскости; это было материалистическим искажением и закономерно привело к социальному хаосу, в котором мы теперь находимся. Ибо эти три идеи принадлежат трем различным областям жизни: свобода — духовной жизни, равенство — государственно-правовой, братство — экономической.