Проблема не в его чувствах, а в его неспособности выразить их мне. Какая разница, что он говорит, если он не говорит мне?
Просто мне грустно. Очень грустно. И перед тобой неудобно. Я лишь требую от тебя и ничего не даю взамен. Говорю что в голову взбредет, вызываю, таскаю за собой. Но ты — единственный, с кем я могу себе такое позволить.
Тот, кому нечего терять, может всего добиться, того, кто не чувствителен к боли, ничто не ранит.
– Мне что-то попало в глаз.
– Плохо дело. В левый или в правый?
– Сейчас соображу. «Господи,– подумал я, где она была все годы, чтобы отозваться на такой банальный трюк?» Я наклонился, чтобы всмотреться в ее глаза, которые были в десяти дюймах от меня, а она всмотрелась в мои.
– Я вижу,– сказала она.
– Да? Что же это?
– Я. В обоих глазах. И вытащить меня нельзя.
— Я постепенно влюбляюсь в тебя, — прошептал он, глядя ей в глаза.
— Это из-за мая, который только что был здесь. В мае все влюбляются, но к ноябрю чаще всего обо всём забывают.
Когда в душе сплошная тоска, бесчувственность спасает.
(Не чувствовать совсем ничего — это заманчиво, когда чувствуешь себя отстойно.)
У меня к тебе одна просьба, всего одна. Мне бы хотелось почувствовать тебя.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.
Когда чувства искренни, ты не можешь просто отвернуться.
В определённый момент тебе становится так хорошо, что забываешь, что забываешься.
А вообще есть большая разница между тем, как ты рассказываешь о каких-то вещах, и тем, как ты о них думаешь. И, кроме того, всё это больше зависит от того, что чувствуешь.