— Честно говоря, Голливуд меня не занимает. Я бы предпочел чашку какао.
— Чашку какао я предпочту всему на свете.
Это чрезвычайно типично для каждого, хотя бы немного мыслящего голливудца. Они презирают свою работу, великолепно понимая, что играют всякую чушь и дрянь. Один кинематографист, показывая нам студию, в которой он служит, буквально издевался над всеми съемками. Умные люди в Голливуде, а их там совсем немало, просто воют от того попирания искусства, которое происходит здесь ежедневно и ежечасно. Но им некуда деваться, некуда уйти. Проклинают свою работу сценаристы, режиссеры, актеры, даже техники. Лишь хозяева Голливуда остаются в хорошем расположении духа. Им важно не искусство, им важна касса.
Голливуд способен разъять человеческую душу по косточкам. Не существует такой человеческой мечты, которую Голливуд не смог бы низвести до состояния чудовищной пародии.
Эту песню я играю вежливыми пальцами,
Её ноты проголосовали за присоединение к нашей федерации.
Вознаградим Доктора Дре за это вот коварство,
Ведь когда он надоест своей стране, он получит российское гражданство.
Российское гражданство — это так прекрасно,
Российское гражданство всем старым иностранцам.
Если так продолжится, вот же будет круто,
Россию превратим в дом престарелых Голливуда!
Это Голливуд. Предательство должно иметь свою звезду на аллее славы.
Голливуд — это, можно было бы сказать, наш маленький мир. На самом деле этот мир намного хуже. Он намного грязнее и когда вникаешь в то, что там происходит, создаётся впечатление, что там одни психически нездоровые люди рулят, но в итоге выдают продукт, которым все мы восхищаемся в той или иной мере.
Сегодня невозможно снять кино и никого не оскорбить.
Я догадываюсь, как это [голливудский кинематограф] делается и, оказавшись там, я просто увижу, что это отлажено как швейцарские часы. Там индустрия отлажена так. У нас же, как у Жванецкого Михаила Михайловича: «Всё купил. Принёс. Включил. Не работает». Почему? Не знаю. У нас постоянно что-то не готово, что-то случилось.
— Я просил голубой троллейбус, почему он красный?
— Но это же троллейбус!
— Но я ведь просил 67 года, а этот 92 года!
— Какая разница? Это же троллейбус!
У нас вообще, как кто-то мне, помню, сказал: «Съёмочная группа — это микромодель нашего государства». Это прям видно, начиная от верхушки и заканчивая съёмочной группой».
В Голливуде не сильно жалуют незнакомцев, если у них на лбу не написано, что их топор войны глубоко зарыт в надежном месте и не обрушится на наши головы даже случайно, — иными словами, если они не знаменитости. И даже тогда им лучше держаться начеку.
В Голливуде аристократом считается каждый, кто знает своих предков до второго колена.
Уильям: — Ну как, сильный ход?
Ханна: — Да, сильный. Я думаю, не такая уж она и особенная. Я видела как она снимает брюки, у неё и целлюлит имеется.
Белла: — Хороший поступок, актрисы все сумасшедшие.
Уильям: — Тони, что молчишь?
Тони: — Не видел её и не хочу.
Уильям: — Чудесно, Макс?
Макс: — Ты прав. Не верь вегетарианкам.
Уильям: — Отлично. спасибо, чудесно.
Спайк: — (входит в помещение) — Звали, я пришел. Что?
Ханна: — Уильям отверг Анну Скотт.
Спайк: — Ну ты придурок!
Ханна: — Нет, нет, нет, нет, он поступил разумно.
Друзья и сестра Уильяма пытаются понять, почему он отверг Анну.