Пафос разрушения плохих вещей значительно лучше, чем пафос созидания вещей ненужных.
Из интервью к культовому документальному фильму 1989-го года о рок-музыке, Свердловске, поэзии и борьбе "Сон в красном тереме".
Пафос разрушения плохих вещей значительно лучше, чем пафос созидания вещей ненужных.
Из интервью к культовому документальному фильму 1989-го года о рок-музыке, Свердловске, поэзии и борьбе "Сон в красном тереме".
Даже для самого красного слова
Не пытаюсь притворяться я.
Наша память — это суровая
Неподкупная организация.
<...>
Пафос мне не свойствен по природе.
Буря жестов. Взвихренные волосы.
У меня, по-моему, выходит
Лучше то, что говорю вполголоса.
<...>
Он теперь, хоть он уже не молод
И осталась жизни только треть,
Меньше ощущает жизни холод
И не так боится умереть.
И ему почти уже неведом
Страх перед последнею межой.
Это есть поэтова победа
Над своей старинною душой.
1932 год.
Мне скучно в обществе заточенных пафосных сучек,
Знающих себе цену, и готовых её озвучить.
Ты такая сексуальная, когда проявляешь синдром «павлиньего хвоста» перед другими женщинами..
— Quid pro quo, мистер Кольт.
— Что это значит?
— Это значит, что я люблю повыпендриваться.
Скоро... Галактика переродится. Джедаи и республика... Падут.
Пафос — это почти экзальтация; а экзальтация возносит душу над всем земным.
— Во что ты превратился?
— Я такой, каким ты меня сделал.
Людям нужен пафос, гламур и знаменитости! Они хотят читать про то, что заставит забыть о том, какая у них жалкая жизнь!