Бабы по найму рыдали сквозь зубы,
Дьякон и тот верхней ноты не брал,
Громко фальшивили медные трубы,
Только который в гробу не соврал.
Бывший начальник — и тайный разбойник —
В лоб лобызал и брезгливо плевал,
Все приложились, и только покойник
Так никого и не поцеловал.
Вот вам авария: в Замоскворечье
Трое везли хоронить одного —
Все, и шофёр, получили увечья,
Только который в гробу — ничего.
Не хочу показаться чёрствой, но я неотразима в чёрном.
1-я серия.
— Ты смелый муж, я мог бы мигом голову тебе отсечь.
— Неужели ты считаешь, что смерть меня сейчас пугает? Я видел как мой старший сын задыхался в предсмертной агонии и потом ты волочил его тело за своей колесницей. Я прошу, верни его мне, он заслуживает достойного погребения — тебе это известно. Отдай моего сына.
— Он заколол моего брата!
— Он думал, что это был ты. А сколько ты заколол братьев? Сколько отцов, сыновей, мужей ты убил? Сколько, отважный Ахиллес?
Я не хочу, чтобы меня хоронили в субботу. Это на 150 $ дороже – похороны в субботу.
— Симбельмини. Они всегда росли на могилах моих предков... а теперь ими покрыта могила моего сына. Горе мне жить в эти чёрные дни... Молодые гибнут, а старики доживают свой век. И теперь мне придётся увидеть последние дни своего рода...
— Смерть Теодреда — не на твоей совести.
— Не дóлжно родителям хоронить детей.
— Он был хорошим человеком и стражем.
— Ты его не знал, как же можешь это утверждать?
— Ну… о мертвых обычно так говорят.
По похоронам можно понять, каков человек.
— Мистер Кэррингтон оставил чёткие инструкции касательно того, как должны пройти похороны. Его нужно облачить в просто чёрный костюм марки «Хэрроу энд Санс» и положить в простой дубовый гроб.
— Человек из народа. До последнего.
— Церковь должна утопать в белоснежных орхидеях, а гроб на кладбище Окленд должны доставить в карете, запряжённый вороными барбансоны, в сопровождении духового оркестра.
— Я погорячилась.
Вот и отрыли нашему лейтенанту последний окопчик...
Хоронят своего командира, погибшего в бою.
Сколько б ни встретилось мне
В городе женщин сегодня,
Но каждая, каждая,
Казалось, любовь схоронив,
Понуро идёт домой.