Война уродлива, кардинал. Намного уродливее меня.
Мы уроды. Конечно, не внешне, мы довольно успешно притворяемся людьми. Но стоит заглянуть нам в глаза, как все сразу станет ясно.
Лили, я так вам завидую, что вы настолько смелее меня. Я думала, это дар – мочь так легко двигаться перед толпой, так уверенно себя чувствовать. Я думала, это всё из-за красоты. Но нет. Красота – это когда ты… когда ты не о себе. Когда ты не на себе повернут. Я замираю устрицей, перед толпой, потому что я вся повернута на себе – как выгляжу, как смотрюсь, как делаю, а ты – нет. Я видела, как ты танцевала с веерами. Ты просто рассыпала желание. Ты смотрела на Франца, ты восхищалась и рассыпала это желание дробью кастаньет, вспыхами вееров. Ты вообще не думала о себе. Но ты думала о нем. О том, чтоб ему было красиво. Ты делилась с ним восторгом, который он у тебя вызывал. А я именно что ***ская устрица, которая и завидует-то потому, что сама никогда бы такое не вытянула. Сама и Франца не видела бы так ярко, так полностью, потому что боюсь, что сама – уродка. И ведь уродка. Кроты красавцами не бывают.
— Не хочешь ли ты сказать, что готов стать моим учителем и наставником? — засмеялась Аспасия, представив в роли своего наставника и учителя этого некрасивого и бедного молодого человека.
— Тебя что-то смущает? Моя уродливость и бедность? — догадался Сократ. Но в богатого и красивого ты влюбилась бы, меня же станешь только слушать.
Потому что само существование голубых ламбрекенов из искусственного атласа казалось мне дном регресса на планете, где сотни белых гусей летят в бело-синем небе.
Enchantress, отрадно видеть такую красавицу в компании подобных уродов.
Новый безымянный ужас подкрадывается в темноту, её внешний вид часто посещает меня после того, как только беглый взгляд увидит её изможденный силуэт. Витая и рваная невыразимыми способами, серовато-мёртвая кожа растянулась над её истощённым телом. Я видел, что её рука была отвратительно заращена уродством, и это выглядело, как будто эти когти могли разорвать себе путь через плоть и кости. Я чувствую, как будто её присутствие говорит о бесконечных пытках.
Его звали Фредерик, мы просто беседовали. Он слушал меня. А теперь у него нет лица. Он также уродлив снаружи, как ты внутри.
Люди тебя, наверное, жалеют из-за твоей уродливой внешности, но я жалеть не буду. Я-то знаю, какой ты на самом деле — ты просто мелкий жулик.
Почему ты от меня прячешься? Не хочешь, чтобы я на тебя смотрела? Если бы в Париже все были такими, как ты, то камни кидали бы в меня.
Обращается к Квазимодо.
— Что тебя здесь держит?
— Мир так уродлив, надо улучшить хоть один его уголок.
К уродству привыкнуть можно, но вот привыкнуть к уродам нельзя.
Из книги А. Ангелова «Азбука 18+». (Глава Уродство)
А ещё...
Похоже, великим людям нравится выступать в окружении уродов. Я полагаю по этому же принципу короли в старину держали при себе для забавы шутов и карликов. «Одни рождаются великими, другие достигают величия, третьим его навязывают». Как бы то ни было, его бремя обычно оказывается слишком тяжким для их плеч.