... Его не отпускали звуки, которые своей неохватностью могли заполнить вселенную, самые прекрасные звуки на свете: перепевы беспечной речушки, которая стремится неведомо куда.
Из рассказа "Одна-единственная ночь"
Ты не пугайся: остров полон звуков —
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов
Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льётся дождь сокровищ на меня…
И плачу я о том, что я проснулся.
Перевод М. Донского
Звук — форма продолженья тишины,
подобье развивающейся ленты.
... я ничего так не люблю, как дуэт звуков тел.
Душа для меня в определённой степени — мотор, двигатель, который производит эмоции, пропущенные через мозг. Именно их и передаёт голос посредством каких-либо звуковых вибраций. Основа — душа, а голос — просто инструмент.
Дворник у сточной канавы сгребает опавшие листья
И возводит из них внушительный холм братской могилы,
Где покоятся листья со всех платанов,
Аккуратно расставленных по небу.
В шуршанье метлы сквозит необъятность пространства,
И душа пытается подражать эху.
<...>
Шаги всё дальше, дальше от меня,
Их стук стихает где-то в дебрях Леса...
Кричать не имеет смысла,
Всё равно ничего не слышно,
Кроме жалоб Земли.
Она ощупывает вдали,
За миллион лье отсюда,
Свои реки, горы, снега
И следит, чтоб огонь не погас,
На котором варится будущее,
Дожидаясь, когда пробьет его час.
Перевод с французского И. Кузнецовой.
Собираю смыслы, как малину с куста.
Ноты жизни читаю, как играю с листа.
Ритм понятен, за тактом струится такт,
Остановиться? Отдышаться? Никак.
Бег по кругу… Лиц и сомнений — тьма.
Свет любви, из души — слова, слова…
А из сердца — всё тише и тише стук.
Я иду на свет. Я лечу на звук.
В сердце боль и страх день и ночь стучат.
Мне бы замереть. Мне бы промолчать.
Но слова не спрашивают меня,
есть ли силы, хватит ли мне огня.
Из души, наотмашь, насквозь, в лицо
фейерверк из чувств, из эмоций, слов…
Я бы променяла весь текст легко
на один лишь смысл — на его любовь.
У этой сеньоры есть пианино,
Весьма неплохое, а все же звучанью его не сравниться
Ни с шумом реки, ни с шелестом листьев...
Зачем же иметь пианино?
Не лучше ли уши иметь,
Чтобы слушать Природу.
Перевод с португальского: Юрий Левитанский.
Для каждого есть в мире звук,
Единственный, неповторенный.
Его в пути услышишь вдруг
И, дрогнув, ждешь завороженный.
Одним звучат колокола
Воспоминанием сладчайшим,
Другим — звенящая игла
Цикад над древесной чащей.
Поющий рог, шумящий лист,
Органа гул, простой и строгий,
Разбойничий, недобрый свист
Над темной полевой дорогой.
Шагов бессонный стук в ночи,
Морей тяжелое дыханье,
И все струи и все ключи
Пронзают бедное сознанье.
В природе буквально всё сущее неумолчно говорит. Крыланы, медоносные пчёлы, горные козлы, ужи… Одни верещат, другие пищат, а остальные каркают, стрекочут, квакают или чирикают. Галька скрипит, виноградные лозы шелестят. Солёные озёра рассказывают истории о военных действиях и возвращении на родину, поле подпевает в унисон, когда дует мельтеми; цитрусовые сады слагают оды во славу вечной юности.
Голоса отчизны непрестанно звучат в нашей душе. И куда бы мы ни отправились, они всегда с нами.
Мельтеми — сильные северные сухие ветры.
Самый характерный звук зимой во время войны — музыкальный звон капель, падающих на плоскую каску.
- 1
- 2