📺 Цитаты из телешоу и передач

Если есть воспоминания о счастье, — рядом с мамой, и рядом со своими детьми. Вот это счастье! Ну и, конечно, сцена.

— Окружение, я думаю, что это одно из самых важных вещей.
— Вообще в жизни, не только в профессии?
— Да, сто процентов! Учителя и среда, люди, с которыми ты общаешься.

Не надо ходить на завтраки со своими кумирами!

Женская психика кардинально отличается от мужской.

— То есть, ты сначала сидишь по длине с АВП, делаешь два хедшота, а потом 5,6,7,8 пошёл.
— Примерно так.

Никакие договоренности не работают, пока они не подперты железными столбами, в данном случае — ракетными. <...> Они сражаются за сохранение своего доминирования в мире, за способность и дальше грабить весь мир, поэтому у них коренные интересы затронуты и простыми словами, как мы убедились на протяжении двадцати пяти лет, их не уговорить. <...> Нужно довести дело до того, что наши западные партнеры поняли бы, что у них три выхода: первый выход — это уйти без позора, второй — бежать, как из Афганистана и Вьетнама, но с гораздо более худшим исходом, поскольку к ним хлынут сотни тысяч озверевших, обманутых, вооруженных мужиков, которых мы естественно вытесним со своей территории. Ну или доиграться до совсем плохого. <...> Договариваться можно только одним более-менее простым способом — разгромить западную армию, которая в значительной степени состоит из украинских солдат, но там есть и все остальные и затем, отгородиться. Вот эти западные области, которые могут остаться в составе того, что останется украинским государством (если что-то останется), нужно просто забором огородить и туда сгрузить всю вот эту вот накипь, которая там сейчас образовалась, и забыть на какое-то время о том, что там на западе от наших границ происходит. <...> Железная стена. <...> Соединенные Штаты Америки начали отступление. Они уже отступают. <...> Уходя, они будут дестабилизировать куски Евразии. Этот период, я называю его, двадцатилетним, нужно прожить. <...> С этими людьми договориться нельзя, даже если придет относительно трезвый лидер в Соединенных Штатах Америки, всё равно за ним стоит, озверевшая от своих поражений, элита. <...> С моей точки зрения, там несколько областей нужно оставить, туда сгрузить всю эту нечисть, которая там образовалась, и дать тем людям, которые не хотят жить в России, возможность жить в независимом государстве. <...> Учитывая наличие ядерного оружия, мы можем спокойно отгородиться и оставить их заниматься своими собственными делами, может быть когда-нибудь они выздоровеют. <...> Это нужно завершать в течение одного года. <...> Нужно говорить жестко и прямо: либо вы отступаете, либо вам конец. <...> Зачем нам развал Соединенных Штатов Америки? Нам нужно, чтобы Америка убралась с глобалистских позиций, которые она случайно захватила благодаря Второй Мировой войне, а потом вообще превратилась в гегемона, благодаря нашей советской глупости, что мы допустили развал Советского Союза. <...> Но ни в коем случае не надо нам заниматься сдерживанием в большом смысле — наносить ущерб Соединенным Штатам Америки. Зачем? Пускай они сами этим занимаются. Мы их должны оттолкнуть.

Если сформировалась зависимость, не должно быть иллюзий, что бы вернёшься к контролируемому поведению. Если ты алкоголик, у тебя даже через 20 лет первая рюмка будет стартовая, после которой ты уйдешь в запой, ровно на той стадии, на которой ты ушёл 20 лет назад.

Созависимость — это более страшное состояние, чем зависимость.

То, как работают свидетели Иеговы с библейскими текстами, это просто работа карточного шулера.

Только смерть делает жизнь настоящей.

А я хочу заметить, что основой брака не является любовь. Основой брака является единомыслие! Любовь — это то, что вырастает на единомыслии. Если у вас нет единства, любви не будет по определению.

В подавляющем большинстве случаев женщина, когда она отдохнувшая, она очень трудолюбивая, ей нужно много чего делать, ей не до разговоров. Но когда она устала, ей надо обязательно поговорить, поделиться. Мужчина, когда отдохнувший, ему нужно обязательно поговорить, он готов разглагольствовать. Но когда мужчина устал, всё не так.

— Вот. потом вы помолчали и сказали, будто про себя: может мне лечиться.
— Это я сказал?
— Ну да.
— Это я сказал?!
— Ну да, я еще подумал «у меня мама — врач. Вы это знаете, как бы со мной советуетесь». Чтобы я маме сказал, а вы по том...
— Какая мама? Ты что, сдурел совсем? ... Я сказал: что будем делать? Ты сказал: не знаю. Правильно?
— Правильно.
— Я говорю: а кто будет знать? И тогда ты сказал: а может мне лечиться. Правильно?
— Нет. Нет, неправильно, Андрей Львович. может мне лечиться. — сказали вы. Я еще подумал: вы очень много работаете, такой усталый вид.
— При чем здесь усталый вид? Я последний раз тебя спрашиваю: от чего ты хочешь лечиться?
— Вы спросили: догадываешься, Петров?
— Хватит! Чем ты болен?
— У вас уже руки трясутся. Вы и в правду болеете. У вас это подсознательно вырвалось. А вы не помните. Мама говорила, — такое бывает, — при сложных формах...

— Подожди, подожди. Ты что, болен?
— Чем?
— Я не знаю, тебе лучше знать. Так чем?
— Что чем?
— Чем ты болеешь, — я спрашиваю.
— Ничем я не болею. С чего вы взяли?
— Как, с чего я взял? Ты же сам сказал: я болею.
— Не говорил я этого.
— Хорошо. Ты спросил: может мне лечиться?
— Да чего мне лечиться?
— Слушай, ты из меня-то дурака не делай.
— Да что вы, Андрей Львович. Вы спросили: догадываешься, Петров, зачем я тебя вызвал? Я сказал: догадываюсь.
— Это в начале. А потом я спросил: что будем делать? Ты сказал: не знаю. я спросил: а кто будет знать? Ты сказал: а может мне лечиться?
— Да не так все было, Андрей Львович. Вы спросили: догадываешься? Я ответил: догадываюсь. Что будем делать, — вы говорите. Я сказал: не знаю. Правильно?
— Ну?