— Вы понимаете, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?
— Да, — сдавлено ответил Гарри.
— Да, СЭР.
— Совсем не обязательно называть меня «сэр», профессор.
Гораздо легче простить людей за то, что они не правы, чем за правоту.
(Люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту.)
Многие люди боятся смерти и темноты по одной причине — они страшатся неизвестности.
— Пора бы вам научится уважать других, мистер Поттер!
— Так пора бы вам заслужить уважение!!
— Мне не следовало так говорить, — торопливо проговорил Скримджер. — Это было бестактно.
— Отчего же? Всего лишь честно, — отозвался Гарри.
Видишь ли, мам, — грациозно поведя рукой по воздуху, сказал Джордж, — теперь, когда нам приходится собственноручно стирать носки, мы начинаем ценить тебя все больше и больше.
Обычное явление: тот, кто остался в живых, всегда чувствует себя виноватым.
Мы боимся неизвестности, когда смотрим на смерть и темноту, ничего более.
Когда мне было лет пять, Фред с Джорджем пытались заставить меня принести такой Обет. Я чуть было не принес, уже держался с Фредом за руки и всё такое, но тут нас застукал папа. Он чуть с ума не сошёл. — От этих воспоминаний у Рона даже заблестели глаза. — Единственный раз, когда я видел папу рассерженным ещё почище мамы. Фред уверяет, что его левая ягодица так с того дня и не вернула себе прежней формы.
— Три нападения дементоров за неделю, а у Ромильды Вейн только один вопрос ко мне и нашелся: правда ли, что у тебя на груди наколот гиппогриф?
Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.
— И что ты ей ответила?
— Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, — ответила Джинни, неторопливо переворачивая газетную страницу. — Пусть считает, что ты настоящий мачо.
— Ну спасибо, — ухмыльнулся Гарри. — А Рона ты чем наградила?
— Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.
— Не хочу показаться грубым, — заговорил он таким тоном, что в каждом звуке так и сквозила эта самая грубость.
— …хотя, к несчастью, непроизвольная грубость, увы, слишком часто срывается с языка, — серьезно договорил за него Дамблдор. — Лучше уж вовсе ничего не говорить, милейший.
— Прошу, прошу! — гордо произнес Фред. — Только у нас — лучший выбор любовных напитков!
Джинни скептически изогнула бровь:
— A они действуют?
— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса мальчика...
— И степени привлекательности девочки, — закончил Джордж.