Нет, этот сверхъестественный призыв
Ни зол, ни добр. Когда он зол, зачем
Он сразу мне послал залог успеха
И с правды начался: я — тан Кавдора.
Когда он добр, зачем от страшных грез
На голове зашевелился волос,
И сердце ударяется в ребро,
Назло природе? Настоящий страх
Не так страшит, как бред воображения.
Моя мечта, где встал убийства призрак,
Покой души нарушила, все силы
В бездействии, и грезы заслонили
Весь мир вокруг.
Благослови вас Бог
И тех людей, кто превратить готов
Неправду в правду и в друзей — врагов.
— Я потерял надежду.
— Быть может, там, где я нашёл сомненья.
Новые почести походят на новые платья: их надо поносить для того, чтоб они хорошо сидели.
акт I, сцена VII
Сюда, ко мне, злодейские наитья,
В меня вселитесь, бесы, духи тьмы!
Пусть женщина умрет во мне. Пусть буду
Я лютою жестокостью полна.
Сгустите кровь мою и преградите
Путь жалости, чтоб жизни голоса
Не колебали страшного решенья
И твердости его. Сюда, ко мне,
Невидимые гении убийства,
И вместо молока мне желчью грудь
Наполните. Оденься дымом ада,
Глухая ночь, чтоб нож не видел ран,
Которые он нанесет, и небо
Напомнить не могло: «Остановись!»
Здесь в людских улыбках — кинжалы.
Здесь ближайший всех по крови — кровавей всех.
Но страшен век, когда безвинный прозван изменником.
В оригинале несколько иной смысл: «Жестоки времена, когда мы изменники и сами того не знаем»