«Эти» и «они» - это галлюцинации, которые герой видит из-за своей болезни - шизофрении.
Вот в чем проклятие грез: после них ты просыпаешься в блеклой реальности, без крыльев на плечах и без богини в объятиях.
Ты остался лишь грезами о совершенстве
Иллюзией счастья.
Я не знаю как долго кружить мне на месте,
В вальсе безучастья
Предпочту я реальности сон о блаженстве.
Боже, я обожаю эту музыку. Она полна грез.
Представьте себе, ей нравилось солнце... Когда оно светило особенно ярко, Елане грезились далекие края, и она представляла себя беспечной пальмой где-то на берегу залива. Когда дул ветер, она подставляла ему ветви. И ей казалось, что она птица с огромными крыльями. Стоит только расправить их, как она полетит.
Две сестры
Госпожа Чжан Ман Воль, с нашей первой встречи я думаю о вас. Постоянно, ежесекундно. Чжан Ман Воль, мысли о вас занимают все мои сны, все ночи.
Разве румянец
сумеет сказать обо всем —
о буйстве крови,
о неистовом токе жизни,
из весенних грез сотворенной!..
Чем тяжелее жизнь, тем больше цепляешься за мечты.
Надо остерегаться, грез, овладевающих нами против нашей воли. Мечта обладает таинственностью и неуловимостью аромата. По отношению к мысли она – то же, что благоухание туберозы. Порою она одурманивает, словно ядовитый аромат, и проникает в мысли, словно угар. Грезами можно отравиться так же, как цветами. Упоительное самоубийство, восхитительное и ужасное!
Америка иногда сама себе пишет историю. Есть в Америке фабрика грез. Грезить можно и о хорошем и о плохом. Называется Голливуд. Голливуд прогрезил всю эту ситуацию 10 лет назад. Когда снимал такие фильмы, как «Голодные игры», например. Вы прекрасно помните, какая там была страна, какой там был цифровой концлагерь, как им манипулировали и чем все это закончилось. Это — анти-утопия о том, куда страна идет.
Прелестный уголок навеял сны
И грёзы, и мечты, и вдохновенья.
Но замки в облаках в лучах весны,
Растаяли на век в одно мгновение.
В стране Ксанад благословенной
Дворец построил Кубла — Хан,
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный.
Впадает в сонный океан.
На десять миль оградой стен и башен
Оазис плодородный окружён,
Садами и ручьями он украшен,
В нём фимиам цветы струят сквозь сон,
И древний лес, роскошен и печален,
Блистает там воздушностью прогалин.
Перевод: Константин Дмитриевич Бальмонт.
Но между кедров, полных тишиной,
Расщелина по склону ниспадала.
О, никогда под бледною луной
Так пышен не был тот уют лесной,
Где женщина о демоне рыдала.
Пленительное место! Из него,
В кипеньи беспрерывного волненья,
Земля, как бы не в силах своего,
Сдержать неумолимого мученья,
Роняла вниз обломки, точно звенья
Тяжёлой цепи: между этих скал,
Где камень с камнем бешено плясал,
Рождалося внезапное теченье,
Поток священный воды быстро мчал.
Перевод: Константин Дмитриевич Бальмонт.
И на пять миль, изгибами излучин,
Поток бежал, пронзив лесной туман,
И вдруг, как бы усилием замучен,
Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,
В безжизненный впадал он океан.
И из пещер, где человек не мерял
Ни призрачный объём, ни глубину,
Рождались крики: вняв им, Кубла верил,
Что возвещают праотцы войну.
Перевод: Константин Дмитриевич Бальмонт.
Перевод: Константин Дмитриевич Бальмонт.
— Они хотят убрать меня и построить здесь парк аттракционов.
— Но это же фабрика грёз!
— У них свои грёзы...
- 1
- 2