Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно куда тебя занесет.
— Это узорная вышивка!
— Да, ужорная была выпивка.
— Надеюсь, вы не уйдёте до ужина? — спросил Бильбо вежливо своим самым ненастойчивым тоном.
— Ни в коем случае! — ответил Торин. — Мы и после ужина не уйдём.
— Доброе утро, — поздоровался Бильбо. Ведь утро и вправду было добрее некуда — сияло солнце, на дворе зеленела травка.
— И что же это означает? Желаешь ли ты доброго утра мне или хочешь сказать, что оно было добрым до моего появления? Или намекаешь, что у тебя все в порядке и ты не прочь поболтать?
— И то, и другое, и третье, — отозвался Бильбо.
— Дорога впереди еще длинная, — заметил Гендальф.
— Но это дорога домой.
Сегодня мой сто одиннадцатый день рождения. Увы, сто одиннадцать лет — это слишком мало, когда живёшь среди таких чудесных и славных хоббитов. Половину из вас я знаю в половину меньше чем хотел бы знать, а другую половину люблю в половину меньше чем вы того стоите.
— Зря ты так. Плохая примета.
— Я не верю в приметы. Мы сами куём удачу.
– Извините, это салфетка, а не посудная тряпка!
– Но она же вся дырявая!
– Она и должна так выглядеть, это узорная вышивка!
— Значит, пророчества древних песен по-своему сбылись! – сказал Бильбо.
— Конечно! – ответил Гэндальф. – А почему они не должны сбыться? Ты ведь не перестал верить в пророчества только потому, что сам помогал их осуществить?
Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина!
Бильбо внезапно понял, каково это — жить в беспросветном мраке, без надежды на лучшую долю. Кругом камень и тьма, промозглая сырость… Тут не только зашипишь, тут взвоешь. Это сочувствие было сродни озарению.
Неужели у Приключения не бывает конца? Эх, видно, не бывает. Кому-то всегда приходится продолжать историю дальше.
Перевод: Н. Григорьева, В. Грушецкий