Нет величины, способной измерить степень привязанности, как энергию в джоулях.
— Мы не звери.
— Ты с этой мыслью просыпаешься, да?
— Я видела ваши звонки у него в сотовом. Вы Дьявол, верно?
— Смотря у кого спросить.
— Мы сделали то, что должны были сделать.
— Включая, убийство посла Мортона, да?
— Мы храним равновесие. Если мир клонится в одну сторону, мы тянет его в другую.
— Дочка Мортона тоже была в машине!
— Ну а ты сам, какие нормы сдерживают тебя?
— Добро и зло, вот какие!
— Благослови отче, ибо я согрешил.
— Мы знакомы?
— Откуда мне знать? Так что нужно сделать, чтобы искупить убийство? Почитать «Аве Мария»?
— Не знаю, Чарльз. А как ты замаливаешь грехи?
— Так ты меня знаешь. Мы с Богом заключили сделку: я не спрашиваю почему Он терпит гадов, вроде тебя, а он направляет мою руку.
— Значит, ты длань Божья? И чего же ты хочешь?
— Для начала взглянуть тебе в глаза и сказать, что я все знаю.
— Мне нужно знать, кто заказал Эдварда Мортона, моего друга, американского посла в Македонии пятнадцать лет назад. Я хочу знать, кто тебя нанял. Мне нужны имена.
— Не нужны. Тогда ты превратишься в меня. Тебе придется прятаться до конца своих дней.
— Знаешь, я все же рискну.
В любой стране есть предатели и есть те, кого они одурачили.
Это ты у нас Фома неверующий. Лично мне хватает того, что Бог на небесах, а очередной злодей в тюрьме.
Патриотизм — отмазка для предателя.
Конец можно почувствовать, но к нему нельзя подготовиться.
— Утро — отстой. Еще хуже ночи.
— Жизнерадостно.
— Это факт.
- 1
- 2