— Я не ребёнок. Мне скоро исполнится 18. Это значит, я смогу голосовать, жениться и пойти в армию.
— Надеюсь, это не в один и тот же день.

— Что же случилось с любовью, которая должна была длиться вечно?
— Вечности теперь длятся не так долго как прежде.

— Ты трахаешь меня уже три часа...
— Это была твоя идея украсть у Тэда виагру, так что терпи...

Неважно, насколько погано все бывает. У меня всегда есть моё искусство. Это единственное место, куда я могу уйти и быть в безопасности.

— Что ты делаешь?
— Я убиваю тебя добротой. Доказано, что это высокоэффективная техника для достижения своих целей.

— Сколько тебе лет?
— 20... 19... 18...
— Ты что, ракету запускаешь?
— 17.

— Тебя что, папа никогда не учил, как завязывать галстук?
— Нет, он был слишком занят тем, что выгонял меня из дома и пытался избить тебя.
— Ладно, мой тоже меня не учил. Был слишком занят тем, что сожалел о дне, когда я родился.

— Ты мне нужен...
— Нет, это ты так думаешь, потому что тебя научили так думать: «мы все нуждаемся друг в друге». Дерьмо это все! Ты самый единственный, кто тебе нужен. Ты — единственный, кто у тебя есть.

Если ты во что-то веришь, то ради своих убеждений можно пожертвовать всем.

— Что скажешь, если мы с тобой соберёмся и устроим мозговой штурм?
— Ладно. Наверное, можно попробовать.
— Наконец-то, мальчики, у вас будет что-то общее, кроме меня. Какое облегчение перестать быть для всех центром вселенной.

— Тебе нравится моя мать?
— Да!
— У тебя что, своей нет?

— Ты с ума сошла?
— Меня часто в этом подозревают.

Я только что видел лик бога, его имя Брайан Кинни.