— Пороть тебя буду для поддержания жизненного тонуса.
— Пороть... Вы, кстати, не первый, кто мне это предлагает.
— Потому что вид у тебя такой... не поротый.
Только взлетишь, расправишь крылышки, почувствуешь себя вольной птицей, парящей где-то высоко-высоко над грешной землей с ее обыденными проблемами... и тут тебя обязательно ракеткой по морде — хрясь! И сразу вспоминаешь — да какая ж ты птица? Ты размечтавшийся теннисный мячик!
— На недельку позже — и пришлось бы учить тебя пользоваться прокладками.
— Как любой нормальный мужчина, смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Прокладку нужно облить ядовито-синей жидкостью, а потом сильно сжать в кулаке.
Умение быть счастливой – это личное достижение. А я обычно в те минуты, когда чувствую себя счастливой, как будто немею. Не могу изъясняться длинными предложениями, все держится на каких-то восклицаниях, а часто вообще молчу.
— …Ну их вообще, эти проблемы, что мы всё о проблемах… Расскажите лучше, как вы живёте?
— Если опустить проблемы, то вообще никак.
— В таком доме хорошо убивать, — сказал я. — Или сходить с ума.
— Займемся и тем, и другим.
Слова не важны, но ни одна женщина не будет против капельки нежности.
Когда у такого неопытного в обыденной жизни человека, как Сортини, вдруг вспыхивает любовь к деревенской девушке, чувство, конечно, принимает иную форму, чем когда влюбляется какой-нибудь столяр-подмастерье. И кроме того, надо помнить, что между чиновником и дочкой сапожника — огромная пропасть и через нее надо как-то перебросить мост.