— Вы мне мешаете! Уходите! Прочь!
— Не могу. Я уже втянут в это дело. Прыгнешь ты — придётся и мне прыгать следом.
— Париж для меня — это жить на улицах и пытаться перенести это на бумагу. Понимаешь?
— Я всегда мечтала сбежать и стать художником, жить в мансарде, быть бедной, но свободной.
— Ты бы не выдержала и двух дней. Там нет горячей воды и не полакомишься икрой.
— Терпеть не могу икру. И ненавижу, когда мне говорят, о чём мне можно мечтать и о чём нельзя. Все думают, что я изнеженная и хрупкая, но это не так. Я сильна и вынослива как лошадь. Я хочу заниматься делом, а не просто быть украшением.
Сцена из расширенной версии.
— Тебе действительно нужно идти?
— Вместе с другими рабами я должен сесть за весла.
— Джек, я хочу, чтобы ты нарисовал меня. Как ту француженку. Я надену его. [алмаз «Сердце океана»]
— Хорошо.
— Я надену только его... Последнее, что мне нужно, ещё одна картинка, где я словно фарфоровая кукла. И как заказчик — я ожидаю от тебя того, за что плачу.
— Я надеюсь, в шлюпках будут пассажиры одного класса?
— О, мама, замолчи! Ты не понимаешь? Вода ледяная! А шлюпок не хватит даже на половину пассажиров! Половина людей на корабле — погибнет!
Мистер Эндрюс... Я видела айсберг и вижу лёд в ваших глазах. Пожалуйста, скажите мне правду.
Дорогой, теперь ты можешь держать в своем сейфе нас обоих. Роза.
Записка Кэлу Хокли к рисунку Розы и бриллианту.
— Роза... Ты не подарок. Ты испорченная, избалованная соплячка. Но при этом ты восхитительная, прекрасная, потрясающая девушка, которую я только встречал. Дай мне сказать. Я не идиот. Я знаю, как устроен мир. У меня десять баксов в кармане и я ничего тебе не могу дать, я это понимаю. Но помнишь — прыгнешь ты и я за тобой... Я не уйду, пока не увижу, что у тебя все хорошо. И тогда я уйду.
— Все хорошо. И будет хорошо. Правда.
— Я тебе не верю. Тебя поймали, Роза, и ты погибнешь, если не вырвешься. Не сразу, конечно, ведь ты сильная, но однажды, тот огонек, что меня очаровал, этот огонек погаснет.
— Ты не можешь меня спасти, Джек.
— Нет... Это можешь сделать лишь ты.
Всем было интересно увидеть парня, спасшего мне жизнь. Моя мама же смотрела на него, как на таракана, на насекомое, которое нужно раздавить.
О попытке Розы прыгнуть за борт.
Арчибальд Грейси: — Отблагодарить бы парнишку.
Каледон Хокли: — Ах да, конечно. Лавджой, двадцатки хватит.
Роза Дьюитт Бьюкейтер: — Двадцатки? Вот во сколько ты оцениваешь жизнь возлюбленной?
— Произошла глупость. Я за борт переклонилась и чуть не упала. Я пыталась увидеть эти... как их... винты! И подскользнулась. Я бы улетела за борт, но мистер Доусон удержал меня, хотя сам чуть было не сорвался. <...>
— Шнурки завяжи. Любопытно, дама подскользнулась, а ты и ботинки успел снять?
— Холодная вода, как та, что внизу, сотнями острых кинжалов пронзает твое тело. Ты не можешь дышать, не можешь думать — все заполняет жгучая боль. Поэтому я не слишком-то хочу прыгать с тобой, но видимо ничего не поделаешь. Очень надеюсь, что ты передумаешь и прыгать не придется.
— Ты сумасшедший!
— Все так говорят, но при всем уважении, за бортом сейчас не я стою.
— Кто автор?
— Какой-то Пикассо.
— «Какой-то Пикассо»... он ничего не будет стоить, поверь мне.
Что-то похожее (эскизы, копии) на «Авиньонских девиц» и «Портрет Амбруаза Воллара» Пикассо.
Для всех пассажиров «Титаник» был воплощением мечты, для меня же — символом рабства, что вез меня в Америку в кандалах. Снаружи я была спокойной благовоспитанной леди, внутри же исходила криком.
===============================
Это был корабль мечты для всех, кроме меня. Для меня это был корабль работорговцев. Он вез меня обратно в Америку в кандалах. Внешне я была такой же воспитанной девушкой, как всегда, но внутри я была готова кричать.
- 1
- 2