Шеф (Фёдор) – цитаты персонажа

— И как же, уважаемые, вы планируете сделать у нас полный... то есть полную...
— Полное хорошо.
— Да. Как же вы планируете сделать полное хорошо за четыре года?
— Да мы с ним и быстрее можем.
— Конечно, на запах.
— За день.
— Можем. Либерализация дело такое: раз и готово, так сказать.
— И как же оно будет выглядеть, это ваше раз?
— Сейчас покажу... Ну-ка, голубчик, откройте, пожалуйста, окошко в Европу, так сказать.
— Да чего уж там мелочиться, окошко! Я щас прям дверь в Европу шарахну! (открывается дверь и звук слива из унитаза)
— Шеф, у меня такое чувство x2, что я это уже видел.
— А у меня такое чувство, что мы отсюда никогда и не вылезали.

— Шеф, я думаю, что на сегодня лекция закончена?
— Закончена. Запишите вопросы к пройденному материалу: что такое приватизация и чем она отличается от простого воровства?
— Можно ли провести перестройку за три часа?
— Что слипается у людей, которые в одиночку объедаются тортом?

— Коллега, где наши народные герои?
— Штирлиц только через двадцать минут проснётся, Чебурашка металлолом собирает. О, зато Чапаев свободен.
— Отлично, слушаем Василия Ивановича!
— Значит так! Акционерное общество закрытого типа Российская Федерация устроена так: значит, это Кремль — главный офис. Здесь сидит дре... директор. Значит, вот министерство финансов, бухгалтерия Кремля, а это касса Кремля — Центробанк называется. А вот их крыша — налоговая, она выколачивает с нас деньги, работает аж целый день!
— Так, а мы-то кто в этой фирме?
— Мы? Мы никто! Мы работаем овощами в этой фирме. Нас собирают и использовают!
— Ой, шеф, а ведь это никакая не фирма Российская Федерация, а АОЗТ Кремль. Мы здесь не причём.

— Перед вами схема денежного обращения в России [Начальная диаграмма: Рубль — 97%, бартер — 3%, доллар — 0%]
— Не понял...
— Ну это как в России обращаются с нашими деньгами. В начале был рубль — один на всю страну! Потом, уважаемые реформаторы, запустили доллар [на диаграмме проценты рубля начинают уменьшаться а доллара расти] И этот нахал дал по морде нашему рублю.
— За что?!
— А ни за что! Просто, пока наш рубль прятался за «колючей проволокой», их доллар дрался на бирже. [Рубль — 60%, бартер — 10%, доллар — 30%]
— Ай-ай-ай-ай, убили рубль...
— Правильно, это первый урок! И вот наш рубль, размазывая по щекам споли, спрятался в лапти, шпалы и валенки. Иными словами — в бартер [на диаграмме проценты рубля начинают уменьшаться а бартера расти; Конечная диаграмма: Рубль — 10%, бартер — 50%, доллар — 40%; Фёдор указывает на кусок диаграммы с рублём] Вот, вот, где все ваши деньги!
— А наши?
— И наши, коллега, там же.
— А деньги наших, уважаемых, руководителей тоже там же? В рублях?
— Нет, их деньги здесь [указывает на кусок с долларом] в долларе, но хранятся, в полне возможно, там, за границей!

— Шеф, я всё понял: у каждой фирмы есть бухгалтер!
— Скажу вам больше, коллега: у каждой фирмы, как минимум, два бухгалтера. Один — живой, а второй — который был до него. Вызывайте.
— Вызывать живого бухгалтера?
— Естественно. Причём самого главного.

— Вот что, голубчик, вы нас что, за дураков держите?
— Да как вы смеете оскорблять наш народ?
— Это вы оскорбляете. Да, вы. Вы нас в могилу сведёте этим кризисом!
— Ну почему же сразу в могилу? Кризис, чтоб вы знали, это даже хорошо: начала подниматься отечественная промышленность, заработали заводы, восстанавливаются экономические связи между производителем и потребителем, а что особенно характерно, этим мы даже гордимся чтоб вы знали, впервые, за много лет, наблюдается профицит бюджета в три процента.
— Чего-чего?
— Профицит это преобладание доходной части бюджета над расходной.
— Ничего себе: у нас кризис, у него профицит, твою м*ть
— Ничего не понимаю.
— Аналогично, шеф.

— Как вы думаете, коллега, что это такое?
— Безобразие, шеф! В храме науки... бутылка портвейна.
— Да, но если её выпил тот, кто нам нужен, то это уже не вино, а сыворотка правды.

— Отлично! Возьмите ручку и запишите: Лабораторная работа «Любовь Родины к нам» и дату поставьте «17 августа 1998 года».
— Ой, шеф, извините, но ведь сегодня, слава Богу, другое число.
— Это тема лабораторной работы, Коллега. Как 17 августа 1998 года всех нас полюбили без спроса и предложения...

— Понял, рассказываю. Значит так: представьте себе, что я — государство, и я выпустил ГКО, то есть, Государственные Краткосрочные Обязательства. Я обещаю по ним огромную прибыль, сто процентов в месяц, к примеру.
— Ой, шеф, за такие деньги государству надо помогать!
— А что делать, берём! Мне два кило, пожалуйста.
— Итак, деньги у меня. Через некоторое время государству надо платить по обязательствам.
— Да x4, где мои... дивиденды.
— Не торопится, денежки я уже... потратил. В бюджете у меня... дыра. Как её закрыть?
— Рублями, уважаемый.
— Правильно! Для этого, я обваливаю курс, обесцениваю рубль и расплачиваюсь, но не со всеми.
— Вот ворюга!
— Так, вам... я платить ничего не буду.
— Почему?
— Потому, потому что вы меня оскорбляете. А с вами, шеф, я рассчитаюсь. Вы свой человек. Пожалуйста, всё по договору. Нам чужого не надо. Пардон.
— А это за что?
— Шеф, за всё, за услуги! Я же вас честно предупредил, что мы теперь свои люди.
— А мне?
— А вам я объявляю дефолт! Ой, что это я, за это же морды бьют. У нас же есть специальные мальчики для биться, пусть один из них и объявит... Дефолт, господа. Танцуют все! ... Виноват, так. Значит так: эти деньги я кладу себе в карман, а эти раздаю людям! Вот так и получается у нас профицит бюджета пять процентов! Понятно?
— Враньё! Вы говорили три!
— О, спасибо, вы очень честный человек. А, кстати, быстро меняйте эти рубли на доллары, а то знаете: инфляция и всё такое.
— Знаем, знаем. У вас заложено 23 процента...
— Да бросьте вы! Сколько надо, столько и сделаем! Я на раздаче!
— Позвольте, а вас, разве, инфляция не касается?
— Нас с шефом нет. У нас же доллары, а у вас рубли.
— Всё, шеф, я не могу больше это слушать!
— Это ещё не всё. Есть ещё игра на валютном курсе. Это, в нашей фирме, каждая уборщица знает. А вы, кстати, рубли поменяли, нет?
— Не успел.
— Ничего страшного, щас вам государство поменяет курс один к одному.
— То есть, за один рубль, я получаю один доллар?
— Конечно, государство заботится о своих людях.
— Ой, а можно и мне купить доллар?
— Пожалуйста.
— Дайте мне сто рублей сто долларов.
— Щас x3, ой, досада какая! Курс изменился, надо же.
— Как x2, только что был один к одному.
— Ух, когда это было?! Тридцать, уважаемый!
— Что?!

— Коллега, возьмите у меня. Курс двадцать девять.
— Но шеф...
— Никаких «но», берите.
— Зачем?
— А затем, что на этом наша лабораторная работа закончена! Пишите, с красной строки. Вывод, двоеточие: 17 августа 98 года это сочетание всех вышеперечисленных компонентов!
— Шеф, это же игра без правил!
— Обижаете x2, правила у нас очень чёткие: свои люди, в фирме, знают, когда надо начинать игру. Своих мы заблаговременно предупреждаем, а называется это...
— Воровство!
— Слушайте, но когда мы научимся быть цивилизованными людьми? Какое воровство?! Это называется интернал-трэндинг... Это торговля внутренней информацией.
— Ага, так вот чем занимается ваша фирма АОЗТ Кремль!

— Так, добро пожаловать господа. С кем будете играть?
— С государством, уважаемый!
— Ну это и так понятно, что с государством. Я имею ввиду, с кем конкретно: с министром финансов, с министром внутренних дел или с налоговой инспекцией?
— А чего там, давайте со всеми разом!
— О-хо-хо, я вижу настоящих гурманов, господа: хотят, так сказать, вставиться сразу и по крупному! Ну что ж, делайте ваши ставки, господа!

— Да что же это такое делается?... Да что же это за государство такое, которое дурит своих граждан? Дурит и дурит, дурит и дурит, сколько можно терпеть в конце концов, я не знаю.
— «Эх, молодёжь, в его (коллеги) возрасте я тоже был таким вспыльчивым» В вашем возрасте коллега...
— В моём возрасте? Шеф... но вы же старше меня ровно на десять минут.
— Именно это я и имею в виду, коллега! Всё, ша, я скажу: не мы с вами, коллега, выдумывали правила игры, не я, заметьте, превратил Россию в закрытое общество для избранных!
— И не я, шеф!
— Да уж куда уж! Но теперь, коллега, мы сыграем по их правилам!
— Мы закроем закрытое акционерное общество. Да, шеф?
— Нет, коллега, мы откроем открытое общество!

— Товарищи, нас только что послали к чёртовой бабушке!
— Я дал указания своему товарищу, Жукову, разобраться.
— Экая, понимаешь, загогулина!
— Товарищи, нам архиважно слиться в едином революционном порыве и объявить предупредительную пятиминутную голодовку. Враг не пройдёт, товарищи!
— Правильно, товарищи, правильно! И да x2, в духе реалий. Процесс пошёл. Молодцы, в духе реалий.
— А ты куда лезешь, солдатик? [Замечает Бориса Ельцина]
— Я тоже хочу сказать, понимаешь.
— Ха x4, смешно слушать. Это мой броневик. Мне его товарищ Троцкий подарил! Вам надо на танк, батенька, на танк, и не примерным образом на танк
— Правильно, правильно, так надо, это в духе реалий. Процесс пошёл.
— Что это, шеф?
— Это, коллега, болезнь. Как говорил уважаемый, но ныне покойный, Евгений Шварц «сытость в острой форме».

— Да чёрт его знает, кто их не знает! Ну-ка, двое из ларца одинаковых с лица!
— Чего изволите? Кого тут ещё надо приватизировать? (хором)
— Россию.
— Это мы мигом (хором; далее правый) Так сказать, кто возьмёт билетов пачку, тот получит, соответственно...
— Белую горячку, уважаемый, это мы уже проходили. Что конкретно вы предлагаете?
— Что предлагаем? Да как обычно: нам с братом по сто акций, а вам всем одна на всех [у шефа глаза расширились] Собственно говоря, у нас даже с прошлого раза бланки ваучеров остались.
— Шеф, вполне конкретное предложение.
— «Не конкретное, а чисто конкретное» — Уважаемые, вы нас не поняли. Нам не нужны ваши доли и понятия! Нам нужны акции и проценты!
— Что же это получается: на каждого россиянина по одной акции соответственно?
— Ага.
— А продавать или покупать их можно?
— Неа, акция — это часть Родины, уважаемый, а Родина, как известно...
— Знаем, знаем. Не покупается, не продаётся. Это всё теория, может вам ещё надо, чтобы было всё по честному?
— А как же?
— Ну нет, нам с братом тут делать нечего! (хором)
— Что и требовалось доказать! До свидания, уважаемые!

— Честные таможенники в аудитории есть?
— Ха-хе-хе, здорово вы, шеф, пошутили. Это прям как очевидное невероятное.
— Нет, коллега, это как растомаживание затоможенного.

— Нам нужно выбрать директора всей нашей фирмы.
— Ой, шеф, в смысле, президента всей нашей России?
— Я счастлив, коллега. До вас наконец стало доходить. Конечно, президента.
— Ой, шеф, а где же мы возьмём такого президента, чтобы он и в экономике разбирался, и в политике, и в тактике, и в стратегии...
— А вот теперь, коллега, я снова расстроен. Нам не нужен президент, который во всём этом разбирается. Нам нужен просто честный человек. Например вы [обращается к человеку из аудитории] Вы, вы! Президент — это просто честный человек. Это лицо фирмы, картинка, иконка, красавец-мужик... А экономикой будут заниматься экономисты!
— А политикой — политиканы. Правильно?
— Ну как, вы согласны поработать честным президентом?