Если вдуматься, наша история — это сказка, слегка приукрашенная правдой, а если не вдумываться — тем более.

— Эта девочка могла бы украсить и столичную сцену!
— Очень уж она щуплая.
— В каждой губернии свой масштаб.

— Помогите, там пьяный!
— Где же тут трезвого-то найдешь?

— Инквизитор!
— Ты ори да знай меру! Надо же, инквизитором назвал! Что я тебе сделал?

— Вы только не обижайтесь, но её от вас... ну как бы это точнее сказать, просто тошнит.
— Подождите, как?
— Она сама так и сказала.
— Нет, она вам не могла этого сказать. Она меня видела всего один раз.
— И этого бывает достаточно.

— Друзья, настанет час вашей свободы, настанет!
— Зря стараешься, за это не прибавят.
— Молчи дурак, может я в образ вхожу.
— Иди в карету...

— Кстати, накинете рублик — могу стихами: Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой.
[Степан смеется]
— Не надо стихами, ваши выкрики уже наметили.

Господин актер, а у Шекспира вы тоже спрашиваете — «что, да как, да почему»? Сказано — «душат Дездемону», идете и душите. Извольте и здесь делать, что велят.

Ведь у вас, Афанасий Петрович, кажется, дочка имеется, да? Между прочим, пикантная барышня... Ведь вы её любите, добра ей желаете, ведь так?... Ну вот, голубчик, а ты говоришь «никаких гарантий».

История, действительно, подозрительная. Мой корнет, известный меткостью стрельбы, кладёт на месте несколько заговорщиков, а наши доблестные жандармы являются так поздно, что трупы успевают увезти, а, может быть, даже закопать. И последнее, о чём вы забываете, граф, мой корнет в этой авантюре пролил кровь, а ваши люди — чернила на допросах.

— Вот уж сюрприз, так сюрприз...
— Молчи! Тебе вредно разговаривать!
— Может отдохнёте?
— Это в конце концов бестактно.
— Действительно, оставьте нас одних.
— Господин корнет, извольте встать. Перед вами действительный тайный советник.
— Вставать доктора запретили, а перед дамами щеголять чинами неблагородно. Подглядывать тем более.

— Добрый вечер. Чего изволите?
— Торт. Самый лучший.
— Простите за любознательность: юбилей, свадьба, поминки? Или для иных удовольствий?
— Для иных.
— О, тогда порекомендую безе. Прошу! При подобном стечении обстоятельств переедать вредно. Крэмом амурную надпись не желаете? Можем и по-французски.

— Испугался я за вас, Егорыч.
— Да что ты. Граф пошутил.
— Думал, застрелить хочет.
— Граф — добрый. Мухи не обидит. Сатрап — он и есть сатрап.

Там мышь! Дездемона, там мышь!!!