Палачи! Сатрапы! Душители свободы!

Сними грех с людей. А то языком молоть — все мастера.

С кем вы работаете, Ваше Сиятельство? Дилетанты, дурновкусица. А я — артист, милейший, смею сказать, хороший. Меня декорации вдохновлять должны, будить фантазию!

— Бубенцов, ну-ка, давай на экзекуцию!
— Ну, везунчик! Щас наш Стёпа отыграется за меня... Стёпушка, всыпь ему — как родному.
— Позор. Дикость! Куда мы идём? Пороть артиста? Пороть трагика?
— Пойдём, я из тебя комика сделаю!

— Если Вы хотите своему папаше помочь, постарайтесь понравиться господину Мерзляеву.
— Я постараюсь.
— Если он на чём настаивать будет, не кочевряжьтесь.
— Вы что это, в дурном смысле?
— В нём.
— Да вы что? Я девушка порядочная.
— Вот поэтому и говорю: не кочевряжьтесь!

— Тётя Аня, а у нас случайно стрихнина нет?
— Ну спасибо! Молодец, надумала! А позвольте вас спросить: стрихнин для кого? Для себя или для кавалеру?
— Не знаю. Как получится.

Совесть-то у тебя есть, Мерзляев, небось, в бога веруешь? Как же ты можешь заставлять парня стрелять в отца его невесты?

— Конвой, вывести полковника Покровского из строя!
— Посмотрим, как у них это получится.

Остановитесь, господа! Что вы делаете? Остановитесь! Разве вы не понимаете, что он только этого и ждет? Господа, всё это — маскарад, проверка. Проверка это. Пистолеты у вас заряжены холостыми патронами. Не заговорщик я. Я — актер, Бубенцов Афанасий Петрович. Господа, меня заставили эту подлость исполнять.

— Убью! Убью! Пусти! Пусти! Пусти! Убью! Все равно, убью! Застрелю мерзавца! Отомщу! Пусти! Все равно, убью! Не прощу!
— Ну вот, Алексей Васильевич... Ха-ха-ха. Наша дуэль и состоялась. Вы свой выстрел сделали, очередь за мной.

— Не человек ты, Мерзляев, ты...
— А в чём дело, собственно? На вас просто не угодишь, Иван Антонович, — то не так, это не этак. Все живы здоровы, слава Богу.