Французы умеют находить удовольствие в повседневной жизни так, как никто.
Вот в чем кроется великое противоречие французов: под логической картезианской оболочкой скрываются мечтательность, оригинальность и изящная игра воображения. Они почитают романтичность, метафоричность и невысказанность.
Во Франции лицемерие вырабатывается воспитанием, составляет, так сказать, принадлежность «хороших манер» и почти всегда имеет яркую политическую или социальную окраску. Есть лицемеры религии, лицемеры общественных основ, собственности, семейства, государственности, а в последнее время народились даже лицемеры «порядка». Ежели этого рода лицемерие и нельзя назвать убеждением, то, во всяком случае, это – знамя, кругом которого собираются люди, которые находят расчет полицемерить именно тем, а не иным способом. Они лицемерят сознательно, в смысле своего знамени, то есть и сами знают, что они лицемеры, да, сверх того, знают, что это и другим небезызвестно. В понятиях француза-буржуа вселенная есть не что иное, как обширная сцена, где дается бесконечное театральное представление, в котором один лицемер подает реплику другому. Лицемерие, это – приглашение к приличию, к декоруму, к красивой внешней обстановке, и что всего важнее, лицемерие – это узда. Не для тех, конечно, которые лицемерят, плавая в высотах общественных эмпиреев, а для тех, которые нелицемерно кишат на дне общественного котла...
Дитя счастливое! Зачем горишь желаньем
Увидеть Францию, пронзенную страданьем,
Где людям тесно жить; зачем судьбу свою
Спешишь вручить рукам гребцов и кораблю,
Проститься навсегда с любимым тамарином?
Полуодетая, под призрачным муслином,
Дрожа от холода и вьюги снеговой,
Ты вспомнишь прошлое и вольный край родной;
И твой свободный торс сожмут тиски корсета,
Ты будешь торговать собою — и за это
В притонах городских приют отыщешь свой,
Дерев кокосовых ища во мгле сырой!
Жительнице Малабара
перевод Эллиса (Л. Л. Кобылинский)
Вы очень... очень запутали наши отношения с Россией, дорогой Шетарди.
1-я серия.
— Только побег, поверьте, вам нет места в этой варварской стране! Вас ждёт карета и Париж!
— А себя вы предлагаете в попутчики?
— О, мон дью! С тех пор как я вас увидел, вы — звезда! Русская звезда на этом мрачном небосклоне! И моя любовь к вам...
— Вы богаты, у вас много душ?
— Я богат, но душа у меня одна и она принадлежит вам! Во Франции нет рабства, мадемуазель. Это в вашей стране...
— Довольно!
1-я серия.
Господин Президент! Мои войска, вошедшие перед вами парадом, счастливы возможности воздать почести высокоуважаемому главе дружного и союзного государства. Вам известна симпатия, которую питает русская армия по отношению к прекрасной французской армии. Наши армии являются истинное братство по оружию. Мы можем отметить с удовлетворением, что внушительная сила сия не предназначена для поддержки агрессивных устремлений, но напротив, для упрочения поддержживания всеобщего мира и сохранения тех возвышенных принципов, которые способствуют прогрессу и обеспечивают благоденствие наций. Я поднимаю бокал за славу и процветание отважной французской армии!
Перевод с французского языка речи последнего императора Россиийской империи Николая II в честь прибытия в Санкт-Петербург президента Франции Эмиля Лубе в 1902 году.
Я не великая француженка. Жорж Санд, Маргерит Дюрас (Marguerite Duras) и Симона де Бовуар – вот великие француженки.
Подобно греку, у которого было столько же богов, сколько источников в его стане, или персу, у которого было столько же голов, сколько он видел звезд на небе, — француз насчитывает столько же королей, сколько замечает виселиц!
Герои говорят с арабским акцентом. Произношение сохранено.
А ещё...
Из одиннадцати тысяч двухсот десяти декретов, изданных Конвентом, лишь одна треть касалась непосредственно вопросов политики, а две трети — вопросов общего блага.