Никто не может избежать предначертанной судьбы, единственный возможный результат — ты будешь уничтожен. Пик вечности существует только для меня! А ты лишь можешь петь песни грусти в мире, лишенном времени.
Аарон плакал и громко звал папу и маму. В ответ доносился лишь шёпот леса: «Иди сам. Дальше».
Никакая строгость не имела права подействовать, если тот, кто это проговаривал, абсолютно беспомощен.
Я снова почувствовал себя первоклассником, который ничего не знает и с ужасом смотрит на коварных старшеклассников.
— Пирра, я и так знаю, что у меня сейчас непростое время, но я не на столько в отчаянии. Я всегда могу сменить профессию, или типа того...
— Нет! Я не за этим тебя сюда привела! Жан, я вижу, что тебе тяжело не только в учёбе, и что ты не самый сильный боец... Поэтому я хочу помочь тебе.
— Что?
— Мы можем вместе тренироваться здесь после уроков. Нас здесь никто не потревожит.
— Думаешь, мне правда стоит помочь?
— Нет, я не это имела ввиду!
— Но ты же сама только что сказала...
— Жан, всем нам нужна небольшая поддержка время от времени. Но это не делает тебя хуже остальных. Ты поступил в Бикон — это уже многое говорит о твоих возможностях!..
— Нет. Меня здесь вообще быть не должно.
— Не говори так! Конечно, ты должен быть здесь!
— Нет, не должен!... Я поступил сюда не так, как другие.
— Ты это про что?
— Про то, что я не ходил в другие боевые школы! Я не сдавал никаких вступительных тестов! Я не заслужил своё место в Биконе. Я обманул всех. Я попал сюда по поддельным документам.
— Но... зачем?
— Это ради того, кем я всегда хотел быть. Мой отец, мой дед, даже прадед — все они были воинами. Были героями. Я тоже хотел быть как они. Но я никогда не был достаточно хорош для этого.
— Тогда позволь мне помочь тебе?
— Мне не нужна помощь! Я сам хочу быть героем, а не «дамой в беде»! Я устал быть смазливым тюфяком, застрявшим на дереве, пока мои друзья сражаются за свои жизни! Как же ты не понимаешь?! Если я ни на что не способен, то какой от меня толк?!
— Жан...
— Просто оставь меня одного, хорошо?
— Если тебе от этого станет полегче...
[Гамильтон]
Вот и он!
[Труппа]
Вот и генерал!
[Бёрр]
Леди и джентльмены!
Наступил момент, которого вы все так ждали!
Гордость Маунт-Вернона –
Джордж Вашингтон!
[Вашингтон]
Мы уступаем им в вооружении,
Уступаем в живой силе,
Уступаем в численности
И организации!
Мы должны сделать все возможное, чтобы выстоять,
Эй, мне понадобится правая рука!
Смотрите –
Могу я хотя бы на минутку быть откровенным?
Хотя бы на долю секунды?
Могу я расслабиться и рассказать людям, что я испытываю?
Теперь я – образец современного генерал-майора,
Почетный ветеран Виргинии, чьи воины
Проложили мне путь к пьедесталу.
В письмах своим близким
Опишите мою элегантность и мое красноречие.
Но есть проблема, которая игнорируется,
Правда, которая написана на ваших лицах,
Когда вы слышите гром британских пушек (БУМ!).
Любая надежда на успех мимолетна,
Как я могу возглавлять войско,
Если люди, которыми я командую, отступают?
Мы положили конец кровопролитию,
Когда британцы захватили Бруклин,
Конь забрал ладью, но посмотрите:
Мы уступаем им в вооружении,
Уступаем в живой силе,
Уступаем в численности
И организации!
Мы должны сделать все возможное, чтобы выстоять,
Эй, мне понадобится правая рука!
Ложись!
Но ведь должен же кто-то помочь? Неужели же нет никакой управы?
Люди часто признают свою беспомощность.
Но почему не делают из этого вывод — что нужно учиться?
Столкнувшись с неподвластными обстоятельствами, люди часто лишь сетуют о своей беспомощности. Но если простой смертный переносит удары судьбы и всё равно стремится к своей цели, то боги смотрят на него с милостью.
— Вперёд, ребята! Выложимся на полную!
— Притормози-ка, Тору! Ты сказала, что если помогу тебе, то накормишь меня от души! А я ведь для этого даже на работе отгул за свой счёт взяла!
— Госпожа рассказала мне про тебя, Эльма — что в офисе от тебя мало толку. И отгул тебе дали только для того, чтобы ты не путалась под ногами.
— Так не честно! Я ведь только-только научилась работать с компьютером! Да и магией запрещено вмешиваться в быт этого мира!
— Ты вмешиваешься в него одним лишь присутствием.
Мне не стоит впадать в апатию из-за того, с чем я не могу ничего поделать...
— Я чувствую себя такой бесполезной. Такой… беспомощной.
— Через это все проходят.
— Ну ты и слабак, Рагни.
— Я ещё жив. Куда сбегаешь, ссыкло? Ползи сюда — я ещё не наигрался с тобой.
— Не зарывайся. Как смеешь ты поднимать на меня голос, помойная крыса?!
— Я не позволю тебе вертеть Ноэль как вздумается!
— Сказал же: это не Ноэль, а Кусанаги. Она не более, чем просто кукла. Она не рождалась, её создали. Она — не настоящая.
— Плевать. Я буду защищать её!
— Да? И как же? Посмотри на себя — беззубый щенок, что только и горазд тяфкать. Давай, погавкай ещё для меня. Ты же не сумел защитить ни эту малолетку, но кровососущего заморыша...
— Что ты сделал с Рэйчел?
— Отправил гнить заживо во тьму.
— Гнида! На куски порву!!!
— Ты отправила того хмыря в маске [Хакумен] убить Ноэль?!
— Не заставляй повторять трижды. Да, расклад паршивый, но её уже не вернуть.
— Коконоэ, какая же ты стерва!..
— Ноэль превратилась в машину. Теперь она — совершенно другое существо.
— Пусть так, но ведь должен же быть какой-нибудь способ помочь ей! Рэйчел!
— Прости, но ничего не поделаешь.
— Вечно вы с высока смотрите на всех с презрением. Но когда нужно спасти одну глупую девчонку — вы совершенно бесполезны!
А ещё...
Леди Кинсли, не в силах освободиться от наваждения, поняла, что наступила одна из тех минут, когда жизнь внезапно останавливается, а вещи приобретают такую странную и страшную силу, что человек делается совершенно беспомощным; привычная жизнь прекращается, и все связи исчезают. Леди Кинсли почувствовала, что в эти мгновения таинственного подчинения законам природы она оказалась во власти случая и даже незначительное происшествие может оказаться решающим для всей ее дальнейшей жизни.