— Майки, ты идешь на парад завтра? Там же будет куча отличных мальчиков с великолепными задницами!
— Мама, какой же ты все-таки педик.
... и я думаю, что они сбежали, чтобы продолжить свои гомосексуальные отношения, и я спрашиваю вас: в этом мире нетерпимости и предрассудков, кто мы такие, кто, чтобы осуждать их?!
Я не гей, и никогда им не был, и то, что я постоянно сплю с мужчинами и парнями и получаю от этого массу удовольствия, геем меня не делает — в душе я обожаю женщин.
— Рита, я хочу чтобы слово «педофил» выделялось. Есть что поярче?
— Напиши «педрило», будет страшней.
А что было бы «практично», Теодор? Жениться? Уехать в пригород? И стать домолюбивой чадорастящей имитацией гетеросексуала? Для чего?! Чтобы я стал одной из мертвых душ: ходил на рынок, отвозил детей в школу, устраивал барбекю на заднем дворе? Это их смерть, не моя. Я голубой! И к любому, кто чувствует жалость или обиду, я скажу: судите самих себя!
Быть лесбиянкой — это все равно, что быть экспонатом на выставке. Люди останавливаются возле клетки и глазеют.
— Не ложись с мужчиной как с женщиной, это мерзость.
— Как и твоя прическа, но я подумал, что это твое дело.
Я не гомосексуал, хотя я хотел бы им быть, лишь для того, чтобы раздражать гомофобов.
Гомосексуальное отношение не представляет из себя нечто исключительное. Оно отмечено более чем у четырехсот пятидесяти видов животных.
Невозможно добиться, чтобы английский суд присяжных вынес приговор за содомию. Половина присяжных не верит, что нечто подобное возможно физически, а другая половина сама занимается этим.
Знаешь, почему геев так стремительно хотят показать в кино, сериалах и поп-культуре? Чтобы у молодежи, которая рождается с сексуальным отклонением, не возникала мысль о том, что они уроды. <...> Геев показывают в кино, чтобы они не наложили на себя руки, в порыве осознания того, что они чужие в этом обществе и порицаются им.
Университетский друг мой на вопрос о том, как он осознал себя геем, ответил, что явственно помнит миг своего рождения — он тогда оглянулся назад и сказал себе: «Ну-ну! Больше я в такие места ни ногой...»
Гомосексуальность, несомненно, не преимущество, но в ней нет и ничего постыдного, это не порок и не унижение; нельзя считать её и болезнью; мы считаем её разновидностью сексуальной функции, вызванной известной приостановкой сексуального развития. Многие лица древних и новых времён, достойные высокого уважения, были гомосексуалами, среди них — ряд величайших людей… Преследование гомосексуальности как преступления — большая несправедливость и к тому же жестокость.
А ещё...
— Ладно, я согласен с вашей тетушкой: вам нужен муж. Однако почему я? — вскинул он бровь. — Из-за моего титула или богатства?
— Вовсе нет. Просто я была уверена, что вы не любите женщин, — совершенно искренне ответила Брианна.
— Я люблю женщин, — раздраженно парировал тот. — Я ими восхищаюсь, уважаю их, а к некоторым весьма привязан. К вашей матушке, например, хотя, боюсь, она не разделяет моих чувств. Однако я не ищу удовольствия в женской постели. Я достаточно ясно выразился?
— Да. Так я и думала. Видите ли, я не могу выйти за мистера Макнейла, или Бартона, или Маклахана, или еще кого-нибудь, потому что пришлось бы пообещать им то, чего я не в силах дать. Но раз вам это не нужно — не вижу причин, почему я не могу выйти за вас.
Грею отчаянно хотелось стукнуться головой о стену.
— О нет, причины есть!
— Какие же?
— Начнем с того, что ваш отец свернет мне шею.
— Почему? — Удивилась Брианна. — Вы с ним очень близки, он называет вас своим лучшим другом...
— И для меня это большая честь, — подтвердил тот. — Однако Джейми Фрейзер мигом забудет о нашей дружбе, как только узнает, что его единственная дочь служит прикрытием и племенной кобылой для ублюдка-содомита.
— А с чего бы он узнал? Я-то точно ему не скажу! — Грей взбешенно уставился на нее, — и она, залившись краской, вдруг захохотала. Ему оставалось лишь присоединиться к ней.
— Ох... получается, вы сами уже сказали...
— Да, черт возьми! Сказал.