При каждой горячей молитве, при каждом добром деле ощущаем мы тихое веяние Святого Духа в сердце своем. Мы становимся мирными, тихими, кроткими, молчаливыми, перестаем осуждать и разглашать чужие грехи, и по этому благодатному изменению духа нашего узнаем, что Дух Святой пребывает в нас. Это начало Царства Божьего внутри нас подобно слабому рассвету дня, но по мере исполнения заповедей Христовых этот рассвет становится все ярче и ярче. В сердцах великих святых уже воссияло солнце во всей своей силе, а у нас только рассвет... Но это — то же Царство Божие внутри нас.
Христианство не отнимает у человека ни одной здоровой радости, поскольку и сам человек, и мир вокруг него были сотворены Богом именно для радостного причастия к Божественному бытию. Воцерковляя все стороны своей жизни, христианин не уничтожает собственную радость — от дружбы
и любви, от избранной профессии и увлечений наукой, искусством или спортом. Он лишь обретает всё новые и новые измерения этой радости, постепенно открывая за каждым ее проявлением любовь
Божию.
Как-то это не по-христиански. Я имею в виду старое доброе христианство, которое учредило инквизицию и жгло хейтеров на костре.
Ценность религии лучше всего определяется качествами ее последователей.
Если у нас есть основное — любовь к Богу и к ближнему, — то с нами все в порядке.
Евангельскую историю Иисуса Христа можно сравнить с коллекцией сокровищ двухтысячелетней давности, находящейся в сейфе под двумя замками. Чтобы прикоснуться к этим сокровищам, необходимо, прежде всего, открыть сейф, а чтобы его открыть, требуются два ключа. Один ключ — это вера в то, что Иисус был полноценным человеком со всеми свойствами реального человека из плоти и крови. Однако необходим еще второй ключ — вера в то, что Иисус был воплотившимся Богом. Без этого ключа сейф не откроется, и сокровища не засверкают: евангельский образ Христа не предстанет перед читателем во всей своей сияющей красоте.
Достойно сожаления, что в мире, где мы сейчас живём, становится всё больше христиан.
Лишиться Духа Божия можно в один момент: возьми грязи черпак, влей в свою душу – и все; любой скандал, любое неосторожное слово или греховное дело – и тут же потеряешь то, что набрал за всю жизнь. Как на гору можно неделю забираться, а упасть с нее за несколько секунд: чуть пошатнулся, и полетел, и голову разбил, и позвоночник сломал – так и в духовной жизни.
И путь этот очень труден, потому что, во-первых, надо от себя отрекаться – мы греховные люди, поэтому нас все время тянет на грех, душа им услаждается, а не Богом, не благодатью.
Во-вторых, приходится терпеть ненависть мира, гонение от людей. Но гонители виноваты только в том, что они еще не познали Христа, хотя в свое время и они могут Его познать.
Сам апостол Павел сначала гнал христиан, а потом стал первоверховным апостолом.
И нам надо стараться жизнь свою так перевернуть, переквасить, чтобы не прожить ее зря, а приобрести благодать Божию.
Как благодать достигается, как ее привлечь в свое сердце? Этому есть очень много духовных средств. Самое главное – причастие Святых Христовых Тайн, соединение нашей души со Христом.
Ближе к нам, чем в причастии, Бог не бывает никогда и никогда не будет.
У нас есть Евхаристия, есть Чаша. Выше этого не существует ничего ни на Небе, ни на земле.
Второе средство – это слово Божие. Тот, кто читает Евангелие, знает, что каждый раз нам открывается в нем все новое и новое.
И так без конца.
Сколько ни читай, будешь понимать все глубже, все на другом, более глубоком уровне.
Через слово Божие мы тоже благодать получаем, и она нас освящает.
Христианское учение, несомненно, близко к учению кумранской общины. Сознание своей греховности, отношение к имуществу и браку сформировались у них под влиянием неизбежного ожидания страшного суда. Общим для кумраитов и христиан было также поклонение одному и тому же «учителю»: «учителю праведности» — у одних и Иисусу из Назарета — у других. Обоих казнили; очевидно, и того и другого распяли на кресте.
Сейчас такое время, что мы знаем много молитв, но молимся мало. Едим постную пищу, но не постимся. Копим сведения о духовной жизни, а опыта её не имеем. Исповедуем грехи, но не каемся. Ходим в храмы и стоим на службах, но душа не смиряется перед Творцом. Все это от того, что сердце закрыто. Оно должно открыться, чтобы впустить Христа.
— Более либеральный подход к жизни, более либеральное мировоззрение, чем вот это христианское «не осуждать» я не могу себе представить. Для меня это очень всегда смешно когда люди сталкивают христианское общество, православное и либеральное.
— А почему тебе смешно? В этом как раз и есть главный конфликт современного мира.
— А что может быть более либеральным, чем понятие «не осуждай» и «люби всех, даже своих врагов»? Есть ли более либеральная идея в этом мире? Какой-то философ, какой-то мыслитель когда-то сказал что-нибудь более либеральное, чем это?
30.04.2023
Лютеране говорят: «К чему нам просить молитв святых за себя? Мы просим Самого Бога», — и сами себя опровергают: ибо зачем они просят пастора молиться за себя? Молились бы без пастора, если всякий имеет одинаковый доступ к Богу и нет нужды в освященных молитвенниках за нас. — Какая слепота! — Говорят: молясь святым, мы идолопоклонствуем. Неправда. Ни одного святого мы не почитаем за Бога, ни одному святому не молимся как Богу, а только просим молитв его за себя; есть ли тут хоть тень идолопоклонства? — Как просим живых священнослужителей и молитвенников за нас пред Богом, чтоб они помолились о нас, так просим и небесных молитвенников, по любви своей к Богу имеющих великое дерзновение пред Ним; притом весьма многие из них и здесь, на земле, были молитвенниками и ходатаями пред Богом за мир; там, на небесах, эта деятельность их только продолжается, имеет большие размеры и особенно сильна, ибо не воспящается тяжелою и косною плотью. — Все святые, хотя кончили земное поприще, но они живы: несть Бог мертвых, но живых: вси бо Тому живи суть (Лк. 20, 38).