— Ты отдала видео?
— Нет, я задумалась над твоими словами. Я решила все их посмотреть и нашла кое-что похуже, что может мне помочь.
— Хуже?
— Да. Если я просто скажу, что он отымел двух девиц, он будет это отрицать, скажет, что на видео они шутили и все ему поверят, к тому же срок давности вышел. Но если я его поймаю признающимся, что он переодевался травести, как бы он не отрицал, от этого пятна он не отмоется, понимаешь?
— Да, конечно. Гораздо хуже переодеться травести, чем изнасиловать двух девочек и бросить их почти мертвыми.
Эта девушка вынуждена была вернуться, потому что полдюжины мерзавцев испортили ей жизнь. Полдюжины — это примерно, потому что некоторые законы математики усложняются, когда тебя насилуют, оставляя после себя подарок. Идеальная бомба — ты хочешь о ней забыть, а она растет. Сегодня тебе больно, завтра больнее, а потом еще хуже... Чья это бомба? Чья? У нее твои глаза.
— Они допрашивали его два раза, да?
— Полиция перевернула всю его жизнь вверх дном и так ничего не нашла.
— Они просто отпустили его?
— Даже после обвинения детектива Хармон они ничего не нашли. Он знает, как замести следы.
— Трудно представить, что ты чувствуешь сейчас.
— Что ж, я была зла долгое время, но это не выход. Это слишком пожирает тебя и каждый раз я будто прохожу это снова. Поэтому стоит просто жить дальше или... пытаться.
Ей просто страшно. Она хочет видеться с внуком и делать вид, что все как раньше? Она хочет верить, что дочь была счастлива в браке? Это гораздо лучше, чем понимать, что она не спасла ее. И пока она прячет голову в песок, а вы не хотите давать показания, человек, который нас изнасиловал — все еще свободен, успешен, счастлив. Знает, что сделал это дважды, да бог знает сколько раз, и не попался. Сколько женщин, Кэтрин, сколько жизней вы позволите ему разбить?
на сеновале давеча
Ванька с Агафьей маялся — справился.
распоясалась девонька.
волосы растрепала, к утру в пруд упала.
Ванька наш спьяну к обеду встал,
к окну подошел, а там изморозь.
расплескалась девочка,
каплями на стекло вылилась,
ноябрь декабрем сменился,
вода снегом стала — по весне растаяла,
в землю впилась, травой проросла
— скосили к осени.
Я большой человек,
(да, я такой)
И у меня большая пушка,
У меня большой член, и я
Люблю повеселиться.
Под дулом пистолета
Я заставлю тебя отсосать его.
Возможно, я прострелю дыру в твоей башке,
И знаешь, только для того, чтобы трахнуть тебя в неё.
— Скажи мне одну вещь, Милдред. Зачем ты просверлила дырку в толстом пальце старины Джеффри?
— Я такого не помню! Рука дрогнула, и он просверлил себе палец. А он меня обвинил? Ах... Похоже, теперь мое слово против его. Так же, как в случае с изнасилованиями.
— Я сделал бы все, чтобы поймать преступника, миссис Хейз, но по ДНК нет совпадений ни с кем по нашей базе! Нет совпадения... ни с одним преступником по всей стране! И вашу дочь никто не видел с момента, как она вышла из дома и до момента обнаружения тела. Я не знаю, какие еще шаги мы можем предпринять!
— Вы могли бы взять кровь у всех мужчин в городе, старше восьми лет.
— Закон о гражданских правах это запрещает. А что, если он был в городе проездом?
— Можете взять кровь у всех мужчин в стране.
— Если он — проезжавший мимо иностранец?
— На вашем месте я бы создала всемирную базу и заносила туда всех новорожденных мальчиков. И если бы кто-то что-то натворил — нашла бы его, убедилась бы, что все на сто процентов совпадает, и убила бы.
— Ясно. Но это... безусловное нарушение гражданских прав.
... Он смеялся, тяжело дышал, облизывал меня. Мне было больно, когда он прикасался ко мне. У меня было ощущение, что в любую секунду я с грохотом лопну на куски. Я чувствовала себя слабой, больной, грязной, развратной. Все, что я могла сделать, это крепко прижать Шарлотту, пока он...
Рене подчинилась. Он был хозяином в царстве Света.
— Знаете лак для ногтей, который меняет цвет от рогипнола? Наносишь, потом окунаешь в стакан — и он другого цвета.
— Я слышала. Нам нужен такой в универ.
— Надо раздавать его первокурсникам...
— Или парням надо прекратить усыплять и насиловать девушек, чтобы этот лак был не нужен в принципе.
— Было бы здорово, но пока этот день не настал... надо быть наготове.
— А если мы не готовы? Если мы выпьем этот коктейль? Если мы на каблуках и не знаем тэквондо? Если мы забыли свисток у себя дома и не нанесли на ногти лак, который меняет цвет от рогипнола у тебя в напитке? Что тогда? Нас просто изнасилуют? Может, вместо этих «полезных модных советов» руководство научит парней, что нельзя совать свой член куда они захотят?!
Рост количества изнасилований и негативное отношение к женщине в целом вызваны еще одной культурной особенностью многих стран — использованием женского образа в неожиданных целях, например, рекламных. Изображение красивой женской ноги может служить рекламой пылесосу и даже шагающему экскаватору. Человек из субъекта превращается в объект, и обыватель привыкает к тому, что между металлическим предметом и женщиной нет никакой разницы.
«Harvard Business Review - Россия» 29 февраля 2016 года.