Хотя приготовление еды требует полного внимания, она в то же время вознаграждает тебя бесконечным праздником чувств. Журчание воды, скатывающейся по листьям салата. Треск ножа, вонзающегося в арбуз, и прохладный запах разваливающегося плода, обнажающего алую сердцевину. Соблазнительная податливость тающего при нагревании шоколада. Тягучесть соуса, густеющего в сотейнике, и восхитительная легкость пармезана, спадающего с терки пышными хлопьями. Время в кухне замедляет свой бег, и ты каждую минуту одерживаешь маленькую победу.
— А ты знаешь, почему жареное мясо лучше?
— Знаю, потому что оно не бегает.
Итальянцы в конце концов всегда оказываются на кухне. Это наша судьба.
О царство кухни! Кто не восхвалял
Твой синий чад над жарящимся мясом,
Твой лёгкий пар над супом золотым?
Петух, которого, быть может, завтра
Зарежет повар, распевает хрипло
Весёлый гимн прекрасному искусству,
Труднейшему и благодатному...
— Помощь нужна. У нас завелась крыса. Я утром положил в холодильник четыре банки чёрной икры, а теперь там только две. Ты взять, конечно, не мог, ты же только пришёл. Помоги найти вора, а?
— А у меня времени нет.
— Ну ты же поваров лучше знаешь. Кто из них мог?
— Ты башкой своей думаешь вообще? Здесь супер-профессионалы, я их собирал по всей Москве! Любой мог.
Общая кухня — это же рассадник всех психологических конфликтов.
Плох тот повар, который не лижет себе пальцев. Таких вон.
— Я теперь готовлю сама. Я всегда пробую что-то новое.
— Ты на кухне? Действительно что-то новое!
— Не умничай!
Делитесь счастьем, милые! Не мучайтесь от зависти,
Лечите душу теплотой, всем горестям на зло!
Есть в посиделках кухонных уют чудесный, радостный,
А в Петербурге множится вот это волшебство.
Пусть светятся окошками дворы, дома и улицы,
Пусть в каждой кухне вкусности дымятся на столах.
И пусть на кухнях мирятся, влюбляются, целуются!
И пусть наш город северный купается в огнях.
За каждым за окошечком пусть счастье умножается,
Любовь и нежность копятся, без края и конца.
Есть в посиделках питерских особенная радость –
Согреть студёной осенью замерзшие сердца.
Есть в посиделках кухонных особенное счастье.
Когда дожди осенние сплошным потоком льют,
Когда пугает сыростью привычное ненастье,
Все петербуржцы с радостью на кухнях кофе пьют,
Сидят, зарывшись в пледики, откусывают бублики,
На «Городскую» булочку намазывают сыр.
И вспоминают прошлое, и говорят о будущем,
Теплом носочков греются, заношенных до дыр.
И обсуждают новости, и спорят об истории,
Литературу новую обсудят невзначай.
Какао с зефирюшками согреют в чашке новенькой,
А, может, с мятой перечной заваривают чай.
Столько споров насчёт музыки/кухни: азербайджанская или армянская, грузинская или турецкая. Очевидно, что каждый всегда будет называть её своей. Если эта песня/еда приятная, значит она достойная, и не должна иметь национальной принадлежности.
Суп из орхидей был столь же прекрасен на вид, сколь и пресен на вкус. Налюбовавшись им вволю, делать с ним было больше нечего.