Когда я стану взрослой, достаточно взрослой, чтобы уехать куда-то одной, я отправлюсь далеко-далеко... на далёкий остров, на остров, где нет ни одного человека. На остров, где нет ни боли, ни печали... Там я смогу когда угодно забраться на любое дерево, когда угодно плавать в море и когда угодно ложиться спать. На душе становится легко, когда я думаю о городе, в котором нет меня...
<...> можно плакать от печали, оттого что у розы есть шипы, но можно плакать и от радости, что на стеблях с шипами есть розы.
Фиговая штука — одиночество. Сидеть и знать, что в мире никому нет до тебя дела. А самое обидное, что даже поболтать об этой проблеме бывает не с кем.
Я просыпалась в печали, засыпала в печали и хотела пребывать в печали. Такой вот был период.
Ничто не печально, пока не закончится.
А ещё...
Мир полон печали, ибо многое неведомо нам. Да, нам неведомы многие прекрасные вещи — такие как правда. Печаль из-за нашего неведения очень реальна. Слезы реальны. Что такое слеза? Есть такие крошечные железы — слезные, которые выделяют слезы в случае возникновения печали. И в тот день, когда приходит печаль, мы спрашиваем: «Та печаль, что заставляет меня плакать, та печаль, что разрывает мне сердце, пройдет ли она?». Ответ — конечно же, да. Однажды печаль пройдет.