Я хочу плыть, мчаться вперед под алыми парусами навстречу неизведанному, пусть будет буря, пусть стихия нападает, терзает, пытается уничтожить, но я буду чувствовать, что живу. Я не хочу провести всю свою жизнь в тихой гавани, так и не ощутив на губах соль морских брызг, так и не увидев безграничного, пугающего, но прекрасного простора океана. Мне не страшно, я в нетерпении, я горю, я наслаждаюсь, я живу…
О силе одной страсти надо судить по силе другой, которой ради нее пожертвовали.
И каждый раз, где бы и с какими страданиями ты ни встретился, ты будешь понимать, что причина их — это страх, сомнения, ревность и зависть, а также жажда денег и славы. На этих корнях растут и другие страсти, в которых гибнут люди. Вторая же половина горестей происходит от слепоты людей, от их убеждения, что вся жизнь заключается в маленьком периоде от рождения до смерти и что она отрезана от всего остального мира. И этот главный предрассудок мешает видеть ясно всю Вселенную и понять своё место в ней.
Поднимают бурю не мои ли страсти?
С бурями бороться не в моей ли власти?
1850 г.
Страсти мира этого подобны игре воображения, и невежественный способен видеть лишь явное, тогда как разумный видит то, что за завесой.
Кротость — это плодоносный сад человеческого существа, гора, в которой таятся драгоценные камни людского естества. Кротость — это якорь корабля человечности в море событий, это гиря весов людской сущности, это дорогое одеяние нравственных людей, это драгоценный материал, идущий на эту одежду. Кротость предохраняет от буйных ветров враждебных злых страстей и от бури злословия лицемерных людей. Ею завоевывает человек уважение и почет, она внимание и благосклонность великих мужей ему дает.
Насмешки и шутовство величие старших сводят на нет, непростительно проявлять легкомыслие людям зрелых лет.
Однако, согласно мнению мусороподобных людей легкого поведения и ветроподобных особ непостоянного нрава, люди, отличающиеся кротостью, обладают тяжелым характером и невыносимым нравом. Эти вышеуказанные люди, словно вихрь, пыль в воздух поднимают и благодаря этому легкому поведению сами себя величественными людьми считают. Они пытаются растоптать горные хребты, до неба взметают степную пыль. Они не стыдятся в каждый дом входить, наподобие огня все сжигать и палить.
Хотя ветер и уносит лепестки тюльпана, но скалы он не шевельнет, огонь может вызвать пожар у подножия горы, но до солнца он не дойдет...
Ветер не имеет веса, хотя и поднимается до небес, а гора, увязшая в земле, имеет вес.
Для ветроподобных кроткий — это солома, которую можно сжигать, для гороподобных кроткий — это огненный рубин, которым можно шахский венец украшать.
Справедливость — это основа доверия ребенка к воспитателю. Но нет какой-то абстрактной справедливости — вне индивидуальности, вне личных интересов, страстей и порывов.
Господство над своими страстями — свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими страстями, чем победа над их своеволием.
А ещё...
Справедливость — это основа доверия ребенка к воспитателю. Но нет какой-то абстрактной справедливости — вне индивидуальности, вне личных интересов, страстей и порывов.