Жизненные цитаты про жизнь и смерть

33 цитаты

— Можно ли смеяться, зная, что время истекает? — спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Я не отвела взгляда и спокойно ответила:
— Оно начинает истекать с первой минуты нашей жизни. И что теперь, лезть обратно и не жить вовсе?

Показать цитату целиком
Пояснение к цитате: 

Вопрос к психологу от женщины, которой ставили пугающий диагноз

Что-то, кто-то, какой-то дух преследовал всех нас по пустыне жизни и неизбежно перехватит, не успеем мы достичь небес. Естественно, теперь, оглядываясь, могу сказать лишь одно: то была смерть; смерть настигнет нас перед самыми небесами. Единственного жаждем мы, пока живём, что заставляет нас вздыхать, стенать и сладостно всевозможно тошнить, — воспоминанья о некоем утраченном блаженстве, какое, вероятно, пережили мы ещё во чреве матери, а воспроизвести его можно лишь (хотя мы никак не желаем допустить этого) в смерти. Но кому же охота умирать? В суматохе событий я продолжал думать об этом где-то в самой глубине разума. Сказал об этом Дину, и тот немедленно опознал здесь обычное стремление к чистой смерти; и поскольку ни один из нас в жизни не будет жить заново, он вполне справедливо не желал иметь с этим ничего общего, и я с ним в тот раз согласился.

Когда знаешь, что идёшь на смерть, разум не приносит утешения. Когда приходит конец, понимаешь тщету гения и пустоту ума. А утешение можно найти, если оно, конечно, посетит тебя, в той странной, холодной как мрамор, смеси времени и места, ощущении, которое мы обычно и называем мудростью.

— Моя причина — тот самый день, когда Канадэ ради меня отдала свою жизнь. И не только она — много людей погибло на том концерте. А я осталась жива. Это нечестно по отношению ко всем этим людям. Поэтому я и помогаю другим — каждый день доказываю себе, что не напрасно живу за тех людей.
— Это хорошо, что ты держишься оптимистично. Но однажды это может стоить жизни и тебе. Рисковать собой ради других, только чтобы забыть боль от старых ран — так ты делаешь себе только хуже. Но правильно ли это или нет — решать уже тебе одной.

Жизнь не заканчивается смертью. Поэтому мы должны хоть что-то оставить тем, кто будет после нас. Беречь будущее — дело каждого человека. Ради этого я и шла по пути своего меча.

У меня тоже есть внучка. Очаровательная... Любит наряжаться на Хэллоуин и сказку про Питера Пэна. Каждый раз просит прочитать её на ночь. А ещё она очень смышлённая — полна идей... и вопросов о потерявшихся мальчиках и тех пиратов из сказок. Может быть, потому что там они никогда не стареют, не? Однажды она спросила: «Дедуля, а ты старый?» Хе-хе! «Да, дорогая, я старый. И однажды ты состаришься также, как и я.» И когда я ей это сказал, она сразу же спросила: «Дедуля, а ты умрёшь?» И я ей говорю: «Конечно, милая, я когда-нибудь умру. Но это точно будет не сегодня.» И вот, под конец она спрашивает: «Дедуля, а я тоже умру?» Эх... Ну и как отвечать на такие вопросы ребёнку? Ладно. На следующий Хэллоуин я составлю ей компанию. Наверняка, будет вся из себя гордая, как орёл. Ещё и выпрямится и скажет: «Дедуля, я хочу стать пиратом!»... Не волнуйся, моя дорогая. Я отыщу тебя. Обещаю.

Я не знаю, как можно подвести итог жизни.
Я не знаю, как что-то такое огромное сложное и связанное со всем остальным вообще может закончиться и отделиться.

Когда налетает паническая атака, этот пробничек смерти, и ты повисаешь над колокольной бездной, невольно думаешь о проклятии и силах зла. В 15 веке мне бы вызвали экзорциста. 

Я прожил много различных жизней и жил в различные времена. Человек, как личность, мало изменился в нравственном отношении за последние десять тысячелетий. Я утверждаю это категорически. Разница между необъезженным жеребенком и терпеливой ломовой лошадью только в дрессировке. Дрессировка — вот единственное, что в духовном смысле отличает современного человека от дикаря, жившего десять тысяч лет назад. Под тонкой пленкой нравственных понятий, которой современный человек покрыл себя, он все тот же дикарь, каким был десять тысячелетий назад. Мораль — это общественный фонд, мучительное накопление многих веков. Новорожденный ребенок вырос бы дикарем, если бы его не дрессировали, не отполировали с помощью этой абстрактной морали, которая накапливалась так долго, на протяжении столетий.