— А мы, в свою очередь, чтобы Ваше Преосвященство не счел нас трусами и дезертирами, отпразднуем это событие, позавтракав на виду и всех, у вас и у неприятеля, в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы враг не старался нас выбить оттуда.
— Это самоубийство.
— Нас убьют, это точно, если только мы пойдем туда.
— Это так, но нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда.
— Война эта рано или поздно окончится и я вижу наперед все, что ожидает каждого из нас: Арамис покинет этот суетный мир, станет аббатом.
— О, да, сударь. Мир — это склеп.
— Портос вернется домой, женится, жена будет давать ему деньги по воскресеньям и родит ему, между прочим, четырнадцать детей!
— Таких маленьких, кругленьких, обаятельных Портосиков.
— Д’Артаньян станет маршалом, конечно, и уйдет на пенсию, до этого совершив немало подвигов.
— Почему бы нет? Ну а вы, дорогой Атос?
— А я... а я поселюсь в каком-нибудь маленьком домике в Руссильоне.
— Так что, значит, больше мы никогда не встретимся вместе?
— Встретимся, друзья мои, обязательно встретимся!
— Когда же?
— Двадцать лет спустя.
— А может быть, десять?
— Или через три-четыре столетия!
Порой человек должен следовать совести.
Великая загадка жизни: кто мы на самом деле?
— Он отправил гонца в замок?
— [Говорит на испанском]
— Он говорит, что будет отвечать перед Господом, а не перед французскими ублю... В общем, усомнился в наших родословных.
— Ты что, священник?
— Однажды я понял, что чтить Господа и носить рясу не всегда одно и то же.
Давайте лучше выпьем! Выпьем за нас. И не будем ни на чьей стороне: ни на стороне Мазарини, ни на стороне Фронды. Будем мушкетерами!
1-я серия.
— Я скорее умру, чем де Тревилю доложат, что меня убили!
— Вы только что превзошли самого себя, дорогой Портос.
Он умерла так же, как жила: на своих правилах.
— Признайте, что спали с королевой!
— Я спал с самой одинокой женщиной в Париже.
— Не смейте оправдываться!
— С женщиной, которая много лет страдала от вашего непонимания и пренебрежения. Она терпела, пока вы разгуливали по дворцу с миледи Де Винтер, вы стыдились собственной жены и унижали ее.
— Вы дали клятву защищать меня!
— И я вас защищаю!
— Как это далеко?
— Ехать, может... ну день...
— Атос — рука.
— У меня есть еще одна.
