Никакая политическая алхимия не получит золотого поведения из свинцовых инстинктов.
Стремление жить — это самый мощный инстинкт, заложенный столь глубоко, что даже в самой примитивной амебе он есть.
Со времен крепостного права ничего не изменилось: нами все так же руководят базовые инстинкты, жажда удовлетворения своих сексуальных позывов и финансового и физического превосходства. Порабощение, уничтожение более слабых для своего триумфа. Так было всегда и так будет дальше. Ведь это не кто-то другой. Это все мы, это наша суть. Наша анималистическая неизменная суть. Мир во всем мире – миф. Гуманизм – утопия. Справедливость — …?
Я точно знаю, почему люблю тебя. В жизни ты, как животное, следуешь инстинкту. Как будто у тебя завязаны глаза, заткнуты уши, но некий внутренний компас всегда приводит тебя к слабым, отверженным, к невозможной любви, как наша. Ты знаешь, что ничем не можешь помочь, ничего не можешь изменить, но все равно продолжаешь идти вперед.
К сожалению, мужчины как вид в целом настолько утратили свои первоначальные инстинкты и настолько обуржуазились, что осмеливаются разговаривать с дамой холодно и сдержанно, обсуждать с ней факты, быть разумными. Мужчина всегда должен видеть в даме женщину; факт ее женственности всегда должен быть первым и определяющим.
Вы знаете, как я люблю стихии. Огонь, море, шторм. И вдруг я оказался перед вот такой первобытной стихией, таким земным первобытным инстинктом, желанием женщины! Я неизбежно вынужден был бы полюбить его, точно так же, как остальные стихии, если бы… – да, если бы оно доказало, что оно – действительно первобытное желание. Для доказательства требовался один шаг.
Создавая свою сексуальную теорию, Зигмунд Фрейд несколько перестарался, и теперь в общественном подсознании не осталось места для других инстинктов.
Аутичным людям приходится понимать с научной точки зрения то, что не аутичные люди уже знают инстинктивно.
... Не доверяй тому взору, что получил от них. Положись на инстинкты. Если у тебя хороший нюх, следуй ему. И пока охотишься за тайнами, опасайся тех, кто охотится за тобой!
Ливень усиливался.
Открыв рот, я глотал капли, пытаясь подавить это желание и страх. Страх перед своим внутренним «Я». Иногда замечаю, что возбуждение, дикие животные инстинкты берут надо мной верх.
Сломай.
Разрушь.
«Что разрушить?»
Все.
А ещё...
Мы, люди, уже не звери, потому что в своих поступках руководствуемся не только одним инстинктом, но мы ещё и не люди, потому что в своих поступках руководствуемся не только голосом разума.