В нашей стране свобода – это то, что мы можем делать, пока никто не видит.
Человек способен изменять свой внешний мир посредством изменения своего внутреннего мира.
Момент, который меня на хороший лад настраивает, это то, что мы сегодня говорим о моральных ценностях. Мораль во внешней политике оказалась важна. Мы придерживаемся чётких постулатов, и это даёт нам очень серьёзный выигрыш в этом мире. Но вопрос не только о внешней политике. Это и вопрос о трансляции нравственных ценностей внутрь страны.
25.04.2021
Чем больше мы ценим вещи, тем меньше мы ценим самих себя.
– В нас остается все меньше человечного, – заметил я, когда японский вездеход тронулся с места.
– В смысле? – удивился Сеня, достав из пайка испеченный мамой хлеб и жуя его вприкуску с новоприобретенным салом.
– Не особо заморачиваемся, что человек погиб. Вместо этого радуемся, что после него осталось столько добра...
– Мертвым все равно. А нам еще жить, – буркнул телепат.
– Вот и я о том же. Полностью с тобой согласен. Просто удивляюсь, как быстро в нас начали отмирать привычные моральные принципы.
– Естественный отбор и эволюция, – равнодушно заметил Арсений. – Ящерица тоже, чтобы выжить, отбрасывает лишнее.
– Но у нее хвост отрастает заново.
– Так и в обществе, если оно продолжит существовать, утвердятся куда более подходящие действительности нормы, – серьезно изрек Арсений.
Идолы забывались,
строения разрушались,
искусство уничтожалось,
а воспоминания о великих приключениях опошлялись
Ибо с ходом времени менялись и моральные ценности.
Часто говорю: «Прежде чем что-то сказать, спросите себя, каково это будет для собеседника?»
Идея благоговения перед жизнью возникает как реалистический ответ на реалистический вопрос о том, как человек и мир соотносятся друг с другом. О мире человек знает только то, что все существующее, как и он сам, является проявлением воли к жизни... Единственно возможный способ придать смысл его существованию заключается в том, чтобы возвысить его естественную связь с миром и сделать ее духовной.
Путь менестреля пролегал на север, через просторную долину, где накануне бились две великие армии. Сражённые воины обеих сторон лежали повсюду, а кто они были — не так уж и важно.
В дальнем конце долины, на возвышении, стояли лагерем победители. Менестрель добрался туда незадолго до заката. Его приняли с почётом. В лагере он узнал, что девять солдат арестованы за трусость и дезертирство, и их должны повесить на рассвете.
Той ночью командующий попросил менестреля сыграть «Огонь бессмертных». Он хотел напомнить своим верным солдатам о том, что пасть в бою за свой народ — высшая честь, а дезертирам — о вечном позоре, павшем на их имена. Менестрель согласился, ведь то была его работа.
Но сначала он незаметно положил в лютню маленький камешек, который подобрал на поле боя, ещё горячий от пролитой на него крови. А затем он исполнил песню, о которой его попросили, не изменив ни единой ноты, ни единого слова. Но лютня, которая обычно пела так весело и ярко, из-за камешка звучала холодно и тихо. И солдаты задумались не о чести и доблести, а о павших друзьях, о матерях, которые уже не принесут сыновьям обед в поле, когда те будут собирать урожай, и не попрекнут их тем, что они замарали последнюю чистую рубаху.
Когда песня стихла, а ночной костёр стал догорать, командующий велел палачу заготовить девять крепких верёвок. Но к утру дезертиры пропали. Их кандалы неведомо как оказались открыты, хотя единственный ключ висел у командующего на шее.
Всякий мудрый менестрель знает — дело не в том, какую песню петь, а в том, как.
Политические обязанности могут измениться, обязанности человека к человеку — никогда.