Мы всегда спешим. Все спешит, кроме моего сердца. Оно постепенно замедляет свой бег. Я не так уж и против.
Порой я ощущаю почти разрывающее душу отчаяние и одновременно уверенность, что оно необходимо, что всякое надвигающееся несчастье помогает выработать цель.
— Ты выглядишь на редкость спокойной.
— О! Нет, нет! Я в отчаянии! Но то есть в душе. Там, где тушь не течет!
Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни.
Им хочется верить, что они построили лучший мир. А на самом деле здесь одно рафинированное отчаянье.
Проблема в том, что все наоборот: мое прошлое — его будущее. Мы путешествуем в противоположных направлениях. Каждый раз, когда мы встречаемся, я знаю его лучше, а он меня хуже. Я живу ради наших встреч, но я знаю, что с каждым новым свиданием он будет на шаг дальше. И придет день, когда я загляну в глаза этого человека, моего Доктора, и у него не будет ни малейшего понятия, кто я. И я думаю, это убьет меня.
Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, – поучительно заметил Ленц. – Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.
Большинство людей ведёт безнадёжное существование. То, что зовётся смирением, на самом деле есть убеждённое отчаяние.
Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.
А ещё...
Neither side is sacred, no one wants to win.
Feeling so sedated, think I'll just give in.
Taking medication 'till my stomach's full.
Nether side is sacred. Crawling in my hole...
Ни одна из сторон не является священной; никто не желает победы.
Чувствую себя таким умиротворенным — думаю, я просто сдамся.
Глотаю таблетку за таблеткой, наполняю живот медикаментами.
Ни одна из сторон не благословлена; я уползаю в свою дыру...